на шестерых. Сейчас позвоню жене, пусть найдёт симпатичную подружку.

— Богдан… Не надо вот это всё… Не хочу никаких подружек…

— Цыц! Разнылся тут мне, — рыкнул на друга Богдан. — Соберись в кучку, чувак.

ЯНА

Кажется, Олеся снова на меня дуется…

Вчера я бросила их на полдня, занималась своими делами, повесив на подругу дочку. А сегодня мы с Леночкой пришли в гости, и вроде бы всё хорошо. Но тут я зависла на телефоне. Сначала мне позвонили из Лондона папа с Серёжкой, потом мамуля. Естественно, что ни первый, ни второй разговор я не могла свернуть за две минуты.

— Яна, ты прочитала книгу, которую я тебе рекомендовал? — строго спросил Сергей.

— Уже начала, — ответила, с трудом подавив вздох.

Младший брат, несмотря на то, что ему всего восемь, метёт книги, как пылесос. Он читает с чудовищной скоростью, запоем, и ему всё интересно. А мне присылает список произведений, которые произвели на него сильное впечатление, а потом требует отчёта. Но я-то читать не успеваю! Вот и вчера: открыла книгу, но так и не смогла сосредоточиться — думала о Стасе…

Год назад папа отправил Серёжку в лондонскую частную школу для мальчиков. Для меня это стало потрясением, потому что с трёх до семи лет братик всецело принадлежал мне, мы не расставались. И вот моего малыша у меня отобрали. Папа сказал, что так необходимо. Понимаю, в моём присутствии о суровом мужском воспитании не могло быть и речи: я так обожаю братишку, что разрешала ему что угодно.

Новый Год мы справляли в Англии, Сергей выглядел весёлым и довольным. Ему нравится учёба, преподаватели, друзья, распорядок в гимназии. Значит, папа был прав, когда выбрал заграничное обучение. Ну и меры безопасности в этом частном заведении беспрецедентные. Это для отца один из главных факторов.

— У тебя всё хорошо, дочка? — спросил отец.

— Да. Ко мне на неделю приехала Олеся.

— Отлично.

— Пап, а Марк заявил, что, совершая покупки по линии благотворительности, я просто утоляю свою страсть к шопингу! — вдруг неожиданно для себя самой заявила я. Пожаловалась, как маленький ребёнок. Вот как сильно обидели меня слова мужа.

Папа рассмеялся:

— Прямо так и сказал? Да ну, не может быть, доча! Наверное, ты неправильно его поняла. Я уверен, он не хотел тебя обидеть. Ты даже не представляешь, как Марк тебя любит. Да у него голос перехватывает, когда он рассказывает, какая у меня восхитительная дочь. И всем хвастается женой.

— Вот как… — изумлённо пробормотала я. — Хвастается?

— Да он как помешанный! Только и слышу от него: Яна, Яночка… Яна то, Яна это… Ты для него богиня. Я думаю, Марк из тех мужчин, которые будут всю жизнь носить на руках любимую. Хорошо, что вы повстречались. Теперь я спокоен: знаю, что о тебе и дочке всегда позаботится Марк.

Надо же…

Разговор с отцом я закончила в полной растерянности. Никогда раньше не позволяла себе жаловаться на мужа, а сегодня не удержалась. И вот что выяснилось… Марк, оказывается, нахваливает меня папе… Хвастается мной…

Какой ловкий ход!

Не успела я обдумать, чем мне грозит такая позиция мужа, как позвонила мама.

Раньше — до знакомства с отцом — маму я не очень-то интересовала. У неё кипела личная жизнь, а я всегда была помехой. Мои звонки она часто сбрасывала.

Зато теперь мамуля чересчур активна. Я бы даже согласилась общаться пореже, потому что…

— Янусик, спасай свою мамочку! Я разорена!

Ну вот опять! Каждый раз одно и то же.

— Яночка, ты не сможешь подкинуть мне денежек, а? Совсем немножко! Солнышко моё! — взмолилась на экране маман.

Несмотря на очередной финансовый провал, мама выглядела потрясающе. Ей сорок пять, она уже сделала две пластики, и очень удачно. Каждый раз поражаюсь её чутью — она сразу просекла, как надо себя вести с моим отцом. Если они вдруг встречаются, она всегда держится скромно и с большим достоинством. Не пытается качать права, не выбивает себе каких-то привилегий, напоминая, что именно она родила господину Мельникову чудесную дочь. К тому же, мама не заигрывает, не кокетничает.

Просто её не узнаю!

В результате мудрой маминой политики я получила от папы разрешение на любую материальную помощь родительнице. И вот мамуля перебралась из гиблой провинции в столицу, обзавелась красивой квартирой-студией, автомобилем и банковской карточкой, с которой она оплачивает стилиста, косметолога, тренера по стречингу и так далее.

Я-то маме отказать не могу — люблю её, несмотря ни на что.

— Мам, что случилось? Почему ты не вписалась в бюджет?

— Ты же меня знаешь… Шубку новую прикупила — сейчас тебе фотку скину, ты упадёшь. Красота неземная, моё сердце не выдержало. Доченька, но ты смотри… Может, ты сама сейчас ограничена в средствах… От семьи не отрывай! Если что, я дотяну до февраля, посижу на гречке, не умру! Ещё и пару килограммчиков сброшу.

— Мама, что ты говоришь… Ладно, сейчас переведу тебе денег.

— Яна, спасибо, выручила! Как же мне с тобой повезло!

— Тебе повезло, что когда-то ты познакомилась с моим папой.

— О, да, — засмеялась мама. — Удачно получилось.

Очень хотелось рассказать о новой встрече со Стасом. Но когда я пытаюсь поделиться с мамой своими переживаниями, она сразу начинает скучать. Лучше уж поговорю с Олесей.

— Тётя Вика вьёт из тебя верёвки, — заметила подруга, наблюдая, как я открываю банковское приложение и отправляю деньги.

— А что я сделаю? Она моя мама.

— Да, тут без вариантов… Яна, слушай, забыла тебе сказать! Бабуля хочет переписать на меня квартиру! Но…

— Подожди, как это переписать? А родственники?

Тамара Николаевна шесть лет назад пустила нас пожить в свою двушку в старом, но основательном доме неподалёку от метро. Мы даже не платили за комнату, но зато мыли, убирали, покупали продукты и заботились о бабушке, к которой сразу привязались, как к родной. Но всегда помнили, что в любой момент могут нагрянуть родственники и выгнать нас из квартиры.

Когда я переехала жить к папе, а Олеся вышла замуж, бабулю мы не бросили. Подруга забрала Тамару Николаевну и её котёнка Гошу в свою ипотечную квартиру, а двушку теперь сдаёт.

Гоша уже вымахал в большого наглого котяру, а родственники за всё это время так и не объявились — сама бабуля давно потеряла с ними связь.

— Я попросила мужа навести справки. Выяснилось, что у Тамары Николаевны вообще никого не осталось. А ей восемьдесят шесть, поэтому она волнуется, как бы жильё не пропало. Хочет подарить мне эту квартиру. Но я считаю, что так будет нечестно. Ты