Выслушав мои сбивчивые объяснения он торопливо заглянул в чертежи — просто нырнул в них, как утка в пруд и долго-долго в них возился.

— Так-так-так… Ох ты ж… Ну и крокодила! Эдакая драконюка! — восклицал он восхищенно. — А вот это фуфло! Чихня на постном масле… Эй, Жулька… Ты чего тут намалевала-то? У тебя с такой хлипкой конструкцией хвост сразу к хрущам и отвалится. А направлять ты эту механизьму как собралась? Магией? Ха, во балда! Короче, рано строиться, тут подумать надо.

Двинутый Эйк озадаченно почесал свисающий на бок чубчик, тот сразу ожил и встал дыбом, как антенна или громоотвод. Изобретатель тут же забегал вокруг заваленного всяких хламом стола

— Так, посмотрим… нет-нет-нет… О! Венька, что толчешься там без дела? Кофе нам сделай-ка! Так, ну-ка давай мозговать… Значит, нам нужно, чтобы дракоша наша весила как половина мобиля, а двигатель ее фурыкал раза в два сильнее…

Как и почему так решил Эйк, я не понимала, но если верить Гвен, у него с «механизьмами» своя какая-то связь и любовь, и прислушаться к нему стоило.

Через час я уже вполне на равных с ним шлепала ладонью по столу, восклицала «Фуфло!», тыкала пальцами в разные точки чертежей и ломала голову, как лучше сделать то или это. Магию этот странный тип недолюбливал и ужасно психовал, когда я предлагала навесить тут или там какой-нибудь дополнительный артефакт.

— Ха! Иди-ка ты… — Вот заклинит твоя магия-то и все — амба. Запомни, Жулька, нет ничего надежнее старых добрых металлических тросов.

Еще через полчаса он в приказном порядке выставил нас обеих за дверь.

— Приходи через недельку, — сказал только. — Подберем чего-нибудь для нашей драконюки.

Такой энтузиазм не мог не радовать. Вот бы еще другой драконюка, льдистый, дал добро на нашу разработку.

Время шло, я нервничала. И поэтому частенько писала вечерами письма Джейсону, чтобы помог мне понять, с чего вообще начинать. Я пыталась то хвататься за какие-то детали конструкции, то за вычисление мощности двигателя… и никак не могла сообразить, какие шаги нужно предпринимать дальше.

Братец обзывал меня паникершей — и тут же успокаивал и советовал браться за то, в чем я хоть что-то понимаю. А еще лучше — пока отвлечься.

И я пыталась отвлекаться: училась, гуляла с Сойером и его друзьями, забегала в летный клуб и даже снова заглянула в актерскую студию к Джинни, где с интересом смотрела за репетициями. Ставили ребята не спектакль, а отдельные уморительные сценки к Осеннему празднику.

О последнем я узнала совсем недавно. Его устраивают в нашем университете каждый год в середине осени. Раньше он гордо именовался «балом», сейчас же это была по сути своей масштабная вечеринка, следующая за более-менее официальной частью. Готовились к празднику все: художники отвечали за декорации и оформление залов, актеры устраивали зрелищный концерт и игры со зрителями, музыканты вообще репетировали все свободное время — им предстояло играть весь вечер, потому что какая же вечеринка — да без танцев? По слухам, наши химики тоже были в деле и, не щадя собственного здоровья и нервов кафедры контроля качества, готовили новые, ранее никем не опробованные коктейли.

Бедолага Мэтт — симпатичный воздыхатель Джинни, кстати, разрывался между репетициями в музыкальном клубе и театральной студии. И в последнюю, готова зуб отдать, он ходил исключительно из-за моей вероломной соседки. Все свободное от прогонов время он крутился неподалеку от нее, несколько раз пытался с ней о чем-то поговорить, но Вирджиния все с той же вежливой и совершенно пустой улыбкой от него ускользала. Не отказывала, но и не позволяла приблизиться. А он ее, между прочим, даже на праздник приглашал.

И когда мы уже уходили, окликнул подругу.

— Джин, скажи, я тебя чем-то обидел? — теплые карамельные глаза его смотрели встревоженно. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, не знал, куда деть руки и потому совершенно по-мальчишески держал их в карманах.

— Нет, что ты, — завела свою светскую песню моя соседка. — Просто я вряд ли сама пойду на праздник, у меня немного другие планы. Удивимся.

И она пошла вперед, по дороге к общежитию даже не оглядываясь.

— Да, конечно.

Мэтт постоял немного, глядя ей вслед, в сердцах пнул камешек и растеряно взъерошил волосы. Смотреть на это было решительно невозможно.

— Слушай, — догнала я подругу. — Ты зачем мучаешь парня? Сердце ж кровью обливается. Рассказала бы все, как есть.

— Я не могу, — как-то совсем несчастно произнесла Джин. — Не могу заставить себя ему рассказать, должна бы, но..

И я выругалась про себя: стало ясно, как светлый день, что леди Вирджиния дель Норт, недавно обрученная молодая аристократка, по уши влюблена не в своего высокородного жениха, а в простого обаятельного парня с глазами цвета темного меда.

— Я думала, что смогу, — продолжала соседка и голос ее подрагивал. — Но вот так, глядя в глаза… это очень сложно..

— Ну тогда… не знаю… Сходи с ним на праздник. Просто по-дружески. Нельзя же вот так его игнорировать, не по-человечески это как-то. Просто потанцевать. Не зверь же твой жених, в конце концов, чтобы из-за нескольких танцев скандал учинять!

Джинни как-то странно, почти болезненно рассмеялась.

— Не зверь… Ой, не могу! — она резко повернулась ко мне и зашептала горячо: — Обещай, что никому не скажешь!

И, дождавшись моего кивка и заверений хранить ее тайну, продолжила:

— Это дракон, Джулс. Мой жених — дагон Дартен Фаррийский.

У меня отпала челюсть. Я несколько раз открывала и закрывала рот, пытаясь сказать хоть что-то членораздельное и наконец смогла выдать только: «Как это тебя угораздило?».

— Он сам предложил. Родители давно подыскивали мне партию — один другого кошмарнее — и тут явился Дартен со своим предложением. Ему нужна семья, нормальная… у драконов с этим сложно. Не могу всего рассказать, но им не каждая невеста подойдет. Я вот, как оказалось, подхожу.

— Он тебя хоть любит? — наверно, я наивная, но ведь это важно.

— Нет, конечно. Для драконов любовь как для нас болезнь. Но он уважает мое мнение. Я смогу заниматься тем, что мне нравится, да и договориться с ним проще, чем с родителями. Поэтому я согласилась. Ну и богатство, связи, конечно. Знаешь, как мои обрадовались такому союзу…

Да уж могу представить. Отличная перспектива. Если хочешь продать дочурку подороже, конечно.

— А Мэтт? — спросила после продолжительного молчания.

— Он хороший, теплый, как солнышко, — печально улыбнулась Джинни.

Я вздохнула: да уж, и если лишить себя единственного лучика, то совсем замерзнешь. Вспомнился невозмутимый, почти равнодушный