Холодная голова и разгоряченное тело начинают давать сбой. Кровь искрится, разогревая все нутро и увлажняя пещерку между ног еще больше. Смазка начинает стекать по бедру.

Все это сводит меня с ума. Слишком много противоречивых ощущений и чувств.

- Тебе же нравится… - подхлестывает Ахмед. – По твоим глазам вижу, нравится…

Лихорадочно начинаю дрожать под ним, пытаясь свести ноги вместе и прекратить пытку, но каменное тело Аль-Мактума, не позволяет этого сделать. Своими попытками только сжимаю дырочки, и делаю ощущения острее. Я просто на краю. Понимаю, что сейчас кончу.

Чувствуя, что моё дыхание сбивается и я вот-вот кончу, Аль-Мактум останавливается. Поднимает меня на ноги, рывком, заставляя идти за ним. У меня нет сил передвигать непослушные ноги. Он приводит меня в ванную, ставит напротив зеркало боком во весь рост, чтобы я видела все. Ему доставляет удовольствие унижать таким образом меня.

- Посмотри на себя. – хрипло говорит он, удерживая мой подбородок и заставляя смотреть в зеркало. – Строишь из себя приличную и неопытную, а на самом деле, кто ты?

Он поднимает одну ногу, сгибая ее в колоне и удерживая на весу. Наклоняет немного мой корпус и упирается горячей головкой к входу в попку.

- Ахмед, прошу тебя. – по моим щекам начинают течь слезы. – Мне будет больно…

- Ты уже трахалась с ним туда? – с этими словами он надавливает на узкое отверстие головкой. Его тяжелое дыхание давит и пугает. – Ненавижу тебя. Дрянь.

Он резко отходит от меня, как от прокаженной. На его лице я замечаю боль, он похож на обиженного мальчика, у которого забрали любимую игрушку. В его глазах я даже замечаю слезы.

- Ахмед, я не спала с ним! Просто поверь мне! – я кричу ему, падая на холодный кафель, слыша как закрывается за ним дверь.

Полное опустошение. Я как пустыня в Эмирате. Высушена. Нет ни одной эмоции.

Искренне старалась заставить себя съесть хоть что-нибудь, любой маленький кусочек. Но организм отказывался принимать пищу. Меня постоянно тошнило, выворачивало наизнанку. Даже вода долго во мне не задерживалась. Я просто была противна сама себе после произошедшего.

Меня брали. Пользовали. И моё тело отзывалось. Можно было пасть ниже?

Аль-Мактум – чудовище. Ублюдок. Не хочу, чтобы меня с ним связывало хоть что-то.

Какое время в голове даже крутились порочные мысли – а не наложить ли на себя руки? Может быть избавить себя от заточения? Слава Богу, что я верующая. Не рьяная христианка, но боюсь попасть в ад. Да и родители… Они не заслужили того, чтобы остаться без дочери. Просто нужно найти выход. Он ведь есть всегда. Именно этому учит нас жизнь. Нужно ждать, пока жизнь не подбросит шанс.

Но внутри меня было настолько гадко и кисло, что жить не хотелось. Язык приклеивался к небу, желудок слипся.

Внешне я была не лучше. Была лишь бледной тенью себя настоящей. Глаза впали, под ними залегли чёрные озера. Лицо всего за два дня сильно похудело. От меня ничего не осталось.

- выглядишь неважно. Любимая наложница Эмира должна хорошо есть, чтобы отлично выглядеть и радовать своего господина. – мелодичный голос моей гостьи вызвал раздражение и дикую злость. Пришлось приподняться на кровати, чтобы рассмотреть Джанну.

Девушка в отличие от меня выглядела восхитительно. Рыжие волосы, обычно собранные в косу или хвост, были аккуратно уложены в высокую прическу, в прядки были вплетены белые жемчужины. Ей сделали легкий макияж, еле уловимый, чтобы подчеркнуть аристократические глаза и алые губы. На девушке красовалось современное свадебное платье. Изящное и тонкое, скрывающее ее тело, но дающее волю фантазии.

Джанна была красива. Настоящая принцесса. Та, кто достойна Эмира.

Но меня все равно выворачивало при виде неё.

- Какими судьбами? – мой арабский был также плох. Но от стресса и волнения я начала лучше соображать, думать на арабском, это значительно продвинуло меня в изучении языка. – пришла позлорадствовать?

- Над чем? – она спокойна. Слегка приподнимает бровь, но не более. Даже смотрит на меня с некоторым сожалением. Жалостью. – Наоборот. Мне жаль, что все так получилось. Ахмед был расстроен твоим предательством. Мне пришлось утешать его и пытаться объяснить, что не все женщины слабы на передок.

Ее слова пропитаны ядом. Она пришла сюда, чтобы подчеркнуть свою победу. Показать мне место.

Она попадает в цель. Практически уничтожает меня. Остатки моего самообладания и силы растаптываются ее ногами.

У них свадьба. Сегодня она возьмёт его фамилию и станет его. Навсегда.

А какова моя судьба в этом доме?

- Поздравляю. У Вас же сегодня свадьба? – стараюсь быть спокойной. Нужно хотя бы попытаться сохранить лицо перед ней. Я уверена, что вся эта история – ее рук дело. Больше никому не нужен был этот цирк. Кому нужна наложница? Их тут полный дом! – Я надеюсь, что он будет с тобой также же нежен, как со мной в наш первый раз. Если хочешь, я подскажу тебе, что он любит. Что он любит…

Она улыбается. Широко и не принуждённо. Но ее выдают глаза. Я попадаю в цель. Делаю ей тоже больно.

Да, Джанна. На тебе он женится и любит он тебя. Но я тоже есть в его жизни. Единственная и первая наложница. Может быть потом будут другие, но я была первой.

- Почему бы и нет? – она говорит задорно, обходит кровать, чтобы подойти ко мне ближе. Садится на краешек. – Пока ты тут. Нужно использовать момент. Сейчас же не понятно, что Ахмед решил. Многие говорят, что он казнит тебя. Но я знаю, он не такой, он не станет морать руки кровью женщины. Больше верю в то, что он отправит тебя работать в один из дворцов кухаркой или уборщицей. Если повезёт, то отдаст в жены кому-нибудь из рабочих.

Она рассуждает вслух с улыбкой. Ей доставляет удовольствие фантазировать о моих унижениях. Меня даже начинает трясти от злости и ненависти к этой милой девушке. Сука. Волк в овечьей шкуре.

- А вообще, расскажи, что ему нравится? Я хочу удивить его в наш первый раз. – она подаётся вперёд и облизывает губы. Я сама дала ей эти козыри. Поиздеваться надо мной. Показать, что пока я буду гнить здесь, они будут развлекаться вдвоём. Он будет нежно ублажать ее в их кровати. И вряд ли он будет хотеть отыметь ее в жопу.

- Ахмед очень любит экстремальный секс, необычные позы. Ему нравится играть на грани. – я завожусь. Мне хочется ее ударить, но мне остаётся лишь уничтожать ее словами. – Что-то типа этого.

Я поднимаю ногу и забрасываю ее себе за голову, демонстрируя потрясающую растяжку. Я почти не лгу. Аль-Мактуму нравилась моя гибкость. Он нередко выступал в роли тренера, растягивающего меня по-новому, проверяя мои возможности.

По потемневшим глазам Джанны понимаю, что она так не сможет. Она жадно смотрит на мои ноги. Осязаю, как ей неловко.