– Как ты сказал, у Менелото нашелся свой довод против каждого, предложенного главным обвинителем. Точь-в-точь, как в игре сенет, когда игроки закрывают друг другу все ходы.

– А свидетели? – спросил Амеротк. – Что скажешь о Пии?

– Это свидетель сомнительный. Он живет в краю, окутанном мутным туманом, на границе дня и ночи. Пий знается со шлюхами с пристани. А еще у него пристрастие к мальчикам, что хороши собой. Этот человек не брезгает пить как из чистых чаш, так и из грязных.

– Но лекарь он хороший?

– Пий – человек состоятельный. Не думаю, что он стал бы лгать, – ядовито усмехнулся Асурал. Он не рискнул бы пойти на лжесвидетельство встенах Зала Двух Истин. Сомневаюсь, что ему бы захотелось провести долгие годы на золотых рудниках Синая.

– А как Лабда?

– Ему домом служит пещера глубоко в Долине царей. Он хранитель маленького священного ларца богини Меретсегер. Это честный человек, Асурал умолк.

С деревьев во дворе храма донеслось заунывное, продолжительное уханье совы.

– Нам пора, – проговорил Амеротк. – Посмотри, чтобы все было в целости и сохранности, – добавил он, держа руку на запоре.

– Будь осторожен.

– Ты о чем? – обернулся Амеротк.

– Не притворяйся наивным младенцем, – поддел его Асурал. – Фивы гудят, как растревоженный улей. Два полка, Осириса и Исиды, стоят лагерем у городских стен. С юга к городу направлены пять отрядов боевых колесниц. Может быть, сейчас и пора сева, но это еще и время гиен.

– Ну-ну, Асурал, ты же не гадалка и не прорицатель, а начальник стражи храма. Объясни, какие есть основания для твоих предостережений и мрачных предположений.

Асурал не медлил с ответом:

– Их немало. Астрологи из Дома Жизни наблюдали падающую звезду. На той стороне Нила видели на улицах живых покойников. Наследник фараона еще совсем ребенок. Кое-кому хотелось бы занять трон. По крайней мере, на то время, пока наследник не подрастет.

– Я всего лишь судья, – ответил Амеротк. – Моя обязанность – отправлять правосудие фараона. С этими словами он открыл дверь и вышел в Зал Двух Истин.

Двор за стенами храма опустел. Священный ларец был закрыт, и у подножия основания лежал венок из цветов. Старые жрецы высоких рангов осыпали дверцы благовониями. Писцы унесли из зала своды законов, подушки и стулья. Зал опустел. Амеротку он всегда представлялся в таком виде более величественным… Он опустился перед ларцом на колени и, простирая к нему руки, прочел благодарственную молитву, а затем покинул храм. Начищенные до блеска медные ворота открывались и закрывались стражами. Пройдя через колонный зал, Амеротк прошел между мощными пилонами главного входа и оказался во дворе храма. Аллея сфинксов, дромос, была пуста. Веял прохладой легкий ветерок, и закатные лучи угасающего дня наделяли сфинксов своей особой жизнью.

Группа молодых жрецов вела больших быков с перехваченными лентой рогами к одной из боен для утреннего жертвоприношения. Несколько усталых паломников толпились у стелы в честь бога карлика Бэса. Под фигурой бога были вырезаны священные иероглифы. Струи фонтана, омывающего стелу, стекали в гранитный бассейн. Пилигримы наполняли бурдюки этой водой, которая, как считалось, надежно защищала от скорпионов и змеиных укусов.

Амеротк прошел мимо и оказался в обширном переднем дворе храма. Здесь он остановился и задумался. Надо ли ему идти сразу домой? Может быть, сначала стоит пройтись в северную часть города и навестить в храме Амона-Ра жреца, которому он платил, чтобы тот молился за его умерших родителей? Амеротку вдруг подумалось о том, что в этом храме умер фараон, и его, судьи, приход могли счесть за деловой визит.

– Господин Амеротк?

Он обернулся.

– А, это ты, Пренхо!

Молодой писец подошел к нему, шаркая одной ногой из-за ремешка сандалии.

– Обсуждать дело я не буду, – сразу предупредил Амеротк.

Пренхо постарался скрыть разочарование.

– Скажи, в свое время ты поддержишь мое назначение судьей? Я имел в виду суд низшей инстанции.

– Конечно. Ты посещаешь школу писцов. И ты выдержал экзамены.

– Это хорошо. – На худом лице Пренхо засияла улыбка. – Я подумал, что сегодня день был удачный. Прошлой ночью мне приснился сон.

– Пренхо. – Амеротк снова пресек попытку родственника разговорить его, – не пора ли тебе снова отправляться спать и видеть сны? Иди домой, – твердо сказал он, сжимая запястье Пренхо.

Его родственник, шаркая, удалился. Амеротк направился к тому месту под пальмами, где днем видел Шуфоя, торгующего амулетами. Карлик мирно спал, прислонившись спиной к дереву. Рядом лежала хозяйская трость и зонт, а пивная кружка стояла у него на коленях. Но ни амулетов, ни вырученных денег видно не было.

Амеротк присел на корточки и склонился к уху карлика.

– Спи только ночью, – начал он звучно цитировать одну из поговорок Шуфоя. – Но в дневные часы, когда царствует Ра, бодрствуй; используй свет для счастья, здоровья и процветания.

Шуфой вздрогнул и проснулся.

– О хозяин! Я не думал, что вы так долго задержитесь.

Он поднялся и сунул кружку в маленький мешок. Потом подал Амеротку его белую трость с набалдашником в виде головы ибиса. Он бы и зонт развернул, но Амеротк остановил его, поглаживая по голове.

– Сколько пива ты выпил? Солнце уже заходит, так что обойдемся без этого.

Шуфой с гримасой на лице повернулся и низким голосом загудел:

– Дорогу господину Амеротку, главному судье Зала Двух Истин! Верному слуге божественного фараона! Руке правосудия! Жрецу божьему! Благословленному Ра!

– Довольно, замолчи! – Амеротк схватил карлика за плечо. Каждый вечер повторялась одна и та же история.

– Но, хозяин, – хитрая улыбка бродила по изуродованной физиономии Шуфоя, – я ваш самый покорный слуга. Я должен обязательно восхвалять вас, чтобы все, кто встречается на пути, знали, кто вы такой.

– Я судья, – ответил Амеротк, – причем очень уставший. И мне меньше всего хочется, чтобы ты вопил на всю площадь.

Шуфой притворился обиженным. Он очень любил этого высокого загадочного жреца, справедливого судью, казавшегося таким суровым, но Шуфой знал, что в душе он мягкий и добрый, хотя и чересчур серьезный.

– Я только делаю свое дело, – плаксивым тоном жаловался карлик.

– А я – свое, – привел обычный довод Амеротк.

Они покинули передний двор и вышли на базарную площадь.

– А в чем состоит ваша обязанность, хозяин? – спросил Шуфой, опираясь на зонт, как на жезл символ власти.

– В том, чтобы наблюдать, слушать и делать выводы, – объяснил с серьезным лицом Амеротк. Он указал на смуглого, ярко одетого человека с золотыми браслетами-амулетами и серьгами в ушах. Незнакомец отдыхал под пальмой, где седая женщина продавала в плошках горькое нубийское пиво.