Амеротк с Шуфоем вышли из ворот на мощенную базальтом дорогу. Справа блестели воды Нила, и по ним плыл корабль с поднятыми парусами, среди тростниковых зарослей резвились дети. Слева тянулись глиняные хибары крестьян, которых привлек город. Не имея средств купить или выстроить дом в самом городе, они обосновались за городскими стенами. Жалкие постройки, слепленные из глины, образовали целый лабиринт, где обитал не только люд, работавший в каменоломнях и в городе, но и те, кто скрывались от правосудия. Ничего неприглядного взгляд Амеротка не отметил. Люди разговаривали, сидя у своих домов, перешучивались и наблюдали за игрой нагих ребятишек. В воздухе смешивался крепкий дух соленой рыбы, дешевого пива и плотного хлеба, который здесь выпекали. Несколько человек поднялись, когда Амеротк проходил мимо, и проводили его внимательными взглядами. Главный судья услышал, как кто-то произнес его имя. Как видно, успокоенные, люди снова сели на свои места. Вскоре деревня Нечистых осталась позади. Шедшая по насыпи дорога круто пошла вверх. Амеротк остановился на бровке, с наслаждением подставляя лицо прохладному ветерку. За рекой виднелись огни Города мертвых, его мастерские, дома погребения.

Амеротк вспомнил о гробнице родителей по другую сторону скалистых утесов и дал себе слово при первой возможности побывать там. Ему хотелось убедиться, что все в порядке, и жрец, которого он нанял, продолжает ходить туда ежедневно, чтобы оставить у входа еду и помолиться. А еще подумал Амеротк о грабителях и их необыкновенной ловкости, помогавшей оставаться неуловимыми. Большей частью воры вскрывали гробницу, и следы взлома настораживали, поэтому, в конце концов, грабители попадались и подвергались жестокому наказанию. Но, по словам Асурала, эти грабители превосходили всех других своей хитростью. Каким – то образом им удавалось проникать в гробницы, не оставляя следа, словно они были бесплотными духами. Судья подумал о том, стала ли добычей грабителей и гробница фараона, при дворе которого он вырос: старого воина Тутмоса I. Амеротк поежился: на память ему пришли когда то услышанные рассказы о том, как по приказу Тутмоса массы рабов сгонялись в уединенную долину, где втайне была вырыта гробница, а вход скрыт с большим мастерством. Позднее всех рабочих жестоко умертвили, чтобы они никому не смогли открыть тайну захоронения. Амеротку подумалось: правда ли, что души умерших могли по ночам перебираться на другой берег и посещать дома тех, кого любили и покинули?

– Хозяин, я думал, мы спешим? Скажите, вы заметили тех солдат? – По голосу чувствовалось, что Шуфой перестал дуться из-за того, что его увели сбазара и лишили возможности наблюдать интереснейшее зрелище: врачевание больного.

– Каких солдат? – спросил Амеротк.

– Там, у городских ворот. Хозяин, а это правда, что Военный Дом скоро сменит Дом Мира?

– Божественный фараон отправился к далекому горизонту, – начал объяснять Амеротк. – Его наследник – сын Тутмос III. Вопрос о регентстве создаст некоторую напряженность, но, в конечном итоге, все наладится.

Он пытался говорить убедительно, но Шуфой понял, хотя Амеротк и отвернулся, что хозяин старается его ободрить. Торгуя под пальмами амулетами, Шуфой слышал, о чем болтали и сплетничали вокруг. Дворцовый круг, советники из близкого окружения малолетнего фараона, разделились. Кому-то удастся одержать верх и захватить власть. Но кто это будет? Великий визирь Рахимер? Полководец Омендап, командующий войском фараона? Или Бейлетос из Дома Серебра? Назывались и другие имена, и особенно часто вдова фараона и его сводная сестра – Хатусу. Встревоженные торговцы открыто выражали свою тревогу. От границ были отозваны отряды колесниц и пешее войско. Купцов волновало, что станет с торговлей. Будут ли им помехой бедуины, ливийцы и нубийцы? И, если военные галеры поднимутся по Нилу к Фивам, как поведут себя пираты? Не начнут ли они снова хозяйничать в Дельте?

– Я считаю, что вам надо быть очень осторожным, – Шуфой встал рядом с хозяином и сжал егоруку. – я слышал о том, что было в суде. Люди не понимают, как мог фараон, если его укусила гадюка, прожить так долго, что успел войти в храм Амона-Ра?

– И что же говорит народ? – с иронией спросил Амеротк.

– Они говорят, что это все суд, и боги свершат правосудие.

– Поживем – увидим, – со вздохом ответил Амеротк. – А сейчас, Шуфой, я устал и голоден.

Их путь лежал мимо высоких стен роскошного дома. Его массивные деревянные ворота были наглухо закрыты и заперты на ночь. В этом живописном месте почти на самом берегу Нила, каждый день шло строительство новых домов. Близость реки позволяла подводить к дому воду по отрытым каналам, и колодцы в садах были в изобилии.

Наконец они добрались до дома Амеротка. Шуфой постучал в маленькую дверцу в больших деревянных воротах.

– Отворяйте! – крикнул Шуфой. – Впустите господина Амеротка!

Дверь поспешно отворили, и Амеротк вошел внутрь. Ему всегда нравился этот вечерний час. Переступив порог, он словно оказывался в другом мире. В своем собственном раю с просторными садами, виноградниками, ульями, цветами и деревьями. Привратник ворчал на Шуфоя. Амеротк огляделся. Все, казалось, в обычном порядке. Горел огонь в наполненных маслом алебастровых кувшинах, установленных на каменных подставках. Он скользнул взглядом по беседке с крышей в виде маленькой пирамидки. Беседка выходила на озеро с обрамленными плиткой берегами, где стояла статуя бога садов Хема.

Он прошел по аллее, окружавшей трехэтажный дом, и, поднявшись по ступеням, мимо расписных колонн вошел в небольшой зал, где розовый потолок поддерживали мощные балки из кедра. Красные стены вверху и внизу украшал бордюр из цветочных мотивов. Сладко пахло миррой и ладаном.

Слуги внесли кувшин и таз. Амеротк сел на скамеечку и разулся. Пока он мыл ноги И вытирал их грубым полотенцем, ему было слышно, как весело смеялись и резвились в комнатах наверху два его сына. Шуфой подал ему чашу с белым вином, сполоснуть рот и зубы. Он поднял голову на звук шагов: по ступеням лестницы спускалась его жена Норфрет. Ее красота восхищала его. Он снова отметил сходство жены с богиней Маат: миндалевидные глаза Норфрет сверкали, подчеркивая черные ободки сурьмы. Алели пухлые губы, накрашенные красной охрой. Вышитая шаль с бахромой, накинутая поверх наряда в складку, скреплялась на груди застежкой, украшенной драгоценными камнями. Она шла, легко постукивая по полу серебряными сандалиями на ремешках. Ее волосы прикрывал новый парик с напомаженными локонами, в которые были вплетены золотые нити. В свете масляных ламп переливались синие и желтые камни ожерелья. За ней следовали служанки-сирийки. Амеротк поймал взгляд одной из них, Вэлы, которая сразу посмотрела в сторону. Он всегда чувствовал себя неловко под ее жаркими взглядами. Ее нельзя было назвать бесстыдной или навязчивой, но он замечал, как пристально она смотрит на него. Поднявшись на цыпочки, Норфрет поцеловала его в щеки, потом в губы и прильнула к нему всем телом.

– Я ждала тебя раньше, что случилось?

Амеротк взглянул поверх ее головы на служанок.

Норфрет обернулась и щелкнула пальцами. Все слуги, кроме Шуфоя, вышли. Норфрет повела его в большой обеденный зал с колоннами, на которых вверху и внизу по светло-зеленому полю были нарисованы желтые цветки лотоса. На маленьких отполированных столиках стояли блюда с хлебом и фруктами. Приятный аромат шел от огромных винных бочек, вмурованных в' стену в дальнем конце зала. Кушетки с подголовниками, сундуки с изогнутыми крышками, стулья и скамьи, покрытые затейливой резьбой, – вся обстановка бьша изготовлена из лучших сортов кедра и сикомора с инкрустацией из черного дерева и серебра. Стены украшали цветные циновки, а на отполированном полу звук шагов скрадывали коврики из крашеной шерсти.