— Знай же, непокорная ослушница: страшное наказание ждет тебя! Отныне и навеки я предаю проклятию все триста шестьдесят дней года. Ни в один из них ты не сможешь рожать детей и навсегда останешься бездетной!

Нут похолодела от страха. В отчаянии она заломила руки и пала перед владыкой на колени. Но было поздно: проклятие уже было наложено. Солнечный бог, гневно тряхнув головой, повернулся и не оглядываясь зашагал прочь.

Хлынул проливной дождь — это безутешно рыдала Нут, убитая горем. В мире все подчинено воле Ра. На все дни года великий бог наложил проклятие. Ей, Нут, не суждено иметь детей!

— И ничего нельзя сделать! Нет такой силы на свете, которая могла бы хоть что-то изменить! — причитала богиня, обливаясь слезами, и вдруг услышала спокойный, чуть насмешливый голос:

— Силы такой и вправду нет. Зато есть хитрость! Знай: ум — это нечто гораздо большее, чем сила. Там, где сила бесполезна, выручит ум. Скоро ты убедишься в этом.

Нут стремительно обернулась.

Перед ней стоял Тот. Бог мудрости, посмеиваясь, крутил в руках пальмовую ветвь.

— Ты можешь мне помочь? — спросила Нут с надеждой.

— Да, — ответил Тот.

— Но как?

— Я скоро вернусь, — сказал Тот загадочно, превратился в ибиса, вспорхнул и улетел.

Нут смотрела ему вслед до тех пор, пока Тот не скрылся из виду. И опять разрыдалась. Она не поверила Тоту. Разве можно что-нибудь сделать, если Ра обрек проклятию все триста шестьдесят дней?! Тот хотел ее утешить, обнадежить, вот и все…

Богиня с горестно опущенной головой побрела к западным горам.

А Тот между тем прилетел к хранительнице времени Луне.

Добродушная Луна очень обрадовалась гостю. Ей было скучно одной среди неразговорчивых звезд. Редко случалось, чтоб кто-то из богов ее навещал.

Луна усадила Тота на циновку, расставила перед ним изысканные кушанья: финики, медовые лепешки, орехи и кувшин пальмового вина.

— Угощайся, любезный гость, а заодно расскажи, что нового происходит в мире, — сказала она, села напротив Тота и приготовилась слушать.

Тот отведал яства, вежливо похвалил их и рассказал хозяйке все новости, умолчав только о ссоре Ра и Нут. Когда Тот умолк, Луна предложила:

— Давай теперь играть в шашки!

Ей очень не хотелось, чтоб Тот уходил. Но, кроме шашек, ей нечем больше было занять гостя.

А хитрый Тот только того и ждал!

— Что ж, давай, раз ты просишь… — протянул он с притворной скукою в голосе, словно ему совсем не хотелось задерживаться в гостях и он соглашался только из вежливости. — А на что мы будем играть?

Луна растерялась:

— Не знаю… Можно ведь играть просто так, ради удовольствия.

— Нет! — решительно возразил бог мудрости. — Это неинтересно! Игра должна быть азартной, — а какой азарт, если ничем не рискуешь в случае проигрыша?

— Но как же быть? — озабоченно проговорила Луна. — Ведь у меня ничего нет, кроме света, которым я освещаю небо по ночам.

— Вот и хорошо. Будем на него играть. Не на весь твой свет, конечно, — это слишком много. В лунном году триста шестьдесят дней. Возьми от каждого дня маленькую-маленькую часть, затем сложи эти части вместе — они и будут ставкой.

— Я не могу этого сделать, — сказала Луна. — Я хранительница времени, и я не вправе отдать ни одного дня из лунного года.

— Да и не надо целого дня! Убавь от каждого дня по несколько минут… А впрочем, как знаешь, — холодно добавил Тот, встал с циновки и сделал вид, будто собирается уходить.

— Подожди! — остановила его Луна. — Так и быть. Сыграем на мой свет. Но учти: я убавлю от каждого дня очень маленький кусочек, всего лишь одну семьдесят вторую его часть. Если ты выиграешь, никто даже и не заметит, что лунные сутки стали короче.

Тот кивнул в знак согласия, и они уселись играть.

Наивная Луна! Она надеялась одержать верх над богом мудрости, но не тут-то было! Тот очень скоро выиграл партию, и Луне ничего не оставалось делать, как сдаться.

— Возьми свой выигрыш, он причитается тебе по праву, — проворчала Луна и смешала шашки на доске.

И только тут выяснилось, что, хотя простодушная Луна укоротила каждый из 360 дней года всего лишь на несколько минут, ее проигрыш оказался очень велик. Как по одной капельке молока можно накапать целый кувшин, так и из этих минут, когда Тот сложил их вместе, получилось целых пять суток! Поняв, что она наделала, Луна в ужасе схватилась за голову. Но было поздно.

Заполучив свой выигрыш — пять дней, Тот прибавил их к солнечному году. С тех пор лунный год сделался короче: в нем осталось лишь 355 дней. А солнечный год увеличился: дней в нем отныне было 365.

Но самое главное — на пять лишних дней солнечного года не распространялось проклятие Ра! Ведь когда владыка Вселенной предавал проклятию все дни года, их насчитывалось только 360.

Правда, Ра немедленно проклял бы и эти новые пять дней, а вдобавок наказал бы Тота за столь наглую выходку. Но бог мудрости предусмотрел все. Пять дней, которые он прибавил к солнечному году, он посвятил

Ра. Не станет же владыка проклинать дни, посвященные ему самому!

Как Тот рассчитал, так и вышло. Узнав о случившемся, Ра было осерчал и напустился на бога мудрости с бранью, грозя ему всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Но когда Тот, смиренно склонив голову, сказал богу солнца, что новые дни он посвятил ему, Ра, задобренный таким щедрым подарком, простил Тоту его проделку.

И вот в конце года, в те самые пять дней, на которые не распространялось проклятие, у Нут родилось пятеро детей.

В первый день на свет появился Осирис. Младенец заплакал так громко, что земля задрожала, а в небе вспыхнуло зарево, возвестившее о рождении величайшего бога.

Во второй день родился Гор Бехдетский.

В третий день родился Сет, бог пустыни, войны и стихийных бедствий. У малыша была звериная морда; красные глаза его сверкали злобой, и волосы у него тоже были красными, как горячий песок пустыни. Вот почему третий предновогодний день — день рождения Сета — стал для всех египтян несчастливым. Фараоны и придворные сановники не занимались в этот день государственными делами, не принимали никаких важных решений и не допускали к себе иноземных послов.

В четвертый день родилась добрая богиня Исида.

И, наконец, в пятый день родилась ее сестра Нефтида.