Так получилось, что я по жизни одиночка… Только не нужно путать понятия: одиночка и одинокая. Это потрясающее состояние полета, свободы, любви к людям. В одиночестве человек самосовершенствуется, растет духовно, нравственно, морально. Это мое обычное состояние, даже когда я в центре внимания. Человек должен быть сам по себе, потому что, увы, в этом мире нет правды. Мне нравится, когда никто не лезет в мое личностное пространство. Одиночество — это прекрасный шанс для украшения своего внутреннего мира. Все хотят быть любимыми, но забывают простую вещь: как можно любить человека без внутреннего мира? Но каким образом может существовать этот внутренний мир, если человек боится одиночества? Если человек этого боится, значит, он не любит себя, неинтересен себе и не может любить других.

Не нужно бояться говорить: «Да, я одна, но это не делает меня одинокой». Одиночество — удел сильных людей. Слабый всегда жмется к партнеру. Чаще всего точку опоры можно найти только внутри себя. Над любыми отношениями нужно много работать, потому что отношения не облегчают жизнь, а только прибавляют проблем. Это страшно, когда тебя пытаются лишить самостоятельности и присвоить в личную собственность только на том основании, что любят.

Мне нравится не оглядываться на кого-то, не прислушиваться к кому-то только потому, что так надо. Мне нравится просто жить. Для кого-то свобода не ценность. Для меня — это все. Мне нравится быть свободной от иллюзий, различных стереотипов и предрассудков, глупых правил и навязанных стандартов. Я хожу куда хочу, смотрю на что хочу. Вижу то, что хочу увидеть.

Быть свободной прекрасно, ведь тебя никто ни в чем не ограничивает. Ты видишь солнце, небо, деревья, близких и родных людей. Мне нравится жить и не думать, что скажут обо мне окружающие. Именно свобода дает мне полное ощущение жизни. Это удивительное, захватывающее чувство.

Обожаю смотреть на огонь. А еще люблю читать мысли людей, когда гуляю по набережной Ниццы. Я ловлю мгновения своей жизни как солнечный зайчик на стене. Так получилось, что я иду по жизни одна. Нет, у меня есть масса знакомых, подруг, друзей, мужчин, которых когда-то я любила и которые любили меня, поклонников, но никто так и не смог заполнить пустоту в моей душе.

Когда бросаюсь в объятия, все больше убеждаюсь, что это не любовь, а благодарность за избавление от пустоты. Меня спрашивают, почему мы не можем быть вместе? Я не боюсь пристально посмотреть в глаза и ответить: «Мне это не нужно». Я привыкла быть честной. Любовный финал я всегда прописываю сама. Понимаю, так будет лучше для всех нас. Я умею подавить в себе очаг влюбленности и содрать вместе с кожей ожоги мужских прикосновений. Я могу сломать «позвоночник» любым только что зародившимся чувствам. Мне нравится упиваться свободой. Свободой от того, кто еще недавно был рядом.

Иногда я задыхаюсь от собственной независимости, а порой стираю ластиком измученную память. Конечно, приятно ощущать, что ты кому-то дорога. Влюбленные создают что-то типа маленького государства, где мерилом всему любовь. Право на долгое существование получает только та страна, где существуют настоящие чувства.

Я привыкла идти своей дорогой и не нуждаюсь в подтверждении правоты. Я всегда получаю удовольствие от того, что делаю. Если я и могу от кого-то зависеть, то только от себя. Уж лучше быть одной, чем надеяться зря.

Жизнь фонтанирует событиями, она то взрывается, то успокаивается, то ускоряется, то замедляется… Я тороплюсь жить и считаю, что это правильно, ведь завтра может и не наступить. Не понимаю тех, кто существует как овощ, импонирую тем, кто умеет не существовать, а именно жить!

Жить здесь и сейчас. Жить, любить, дружить, чтобы не плыть по течению, чтобы каждый день как последний.

Я умышленно провоцирую ситуацию, чтобы человек, который прожил со мной целых десять лет, ушел. Это сложно, ведь такой большой отрезок жизни мы шли рука об руку. Сошлись по взаимной страсти, неземному притяжению, быть может, даже любви. Сейчас трудно об этом говорить, ведь от того, что было, ничего не осталось.

Я не сразу оценила плюсы одиночества. Но, черт побери, очень быстро оно стало мне нравиться. Никогда не думала, что мне будет так комфортно. Я пришла к неутешительному, но, как мне казалось, честному выводу: в этом мире нет человека, которому понятны мои мысли, слова и поступки. Многие пытаются убежать от одиночества, а я чувствую, что это бессмысленно. Даже если оно отпустит, то только на время. А затем поймает и обрушится с новой силой. Оно не прощает бегства и вновь дает возможность остаться со своими мечтами.

— Если останусь одна, так будет честнее, — убеждала я. — Не хочу больше врать тебе, себе. Прости, просто я слишком много работаю. Я хочу отдыхать душой, но вместо отдыха ты выворачиваешь мою душу наизнанку. С тобой я теряю себя, а мне очень важно меня сохранить. Я устала жить за слово «люблю». Мне хочется мужских поступков.

— Я всегда знал, что этим все закончится. Ты никогда никому меня не показывала и все эти годы играла роль одинокой женщины.

— А кому я должна тебя показывать? Ты хочешь славы?

— Какая разница кому? Все эти годы я жил с тобой, будто меня нет в природе.

— Я просто не хотела никого пускать в свою частную жизнь. И я имею на это право.

— Ты никогда меня не любила! Ты вообще никого не любила, кроме своего покойного мужа. Ты отъявленная стерва! Тебе ничего не нужно, кроме своей работы!

— Я не скрываю, что работа для меня все. Жаль, что ты так и не смог гармонично вписаться в мой мир.

Я действительно из тех людей, кто никогда не вытащит личную жизнь из «кубышки» своего частного пространства, которое я тщательно оберегаю и считаю, что любви напоказ просто не существует и, даже если ее демонстрировать, долго она не выдержит. Зачахнет. Это мое, сугубо личное, и я не собираюсь этим личным с кем-то делиться.

Однажды ко мне обратилось весьма уважаемое издание с просьбой дать интервью и приоткрыть тайну своей личной жизни. Понятно, что никакую тайну приоткрывать я не собиралась, но, чтобы не упустить интервью, согласилась на пиар-роман, предложенный мне моей помощницей. Это был первый и последний пиар-роман моей жизни. Не знаю, как многие пары играют в любовь годами. Ну не умею я врать, хоть убей. Тем более, в последнее время я пропагандирую абсолютную честность. Моим пиар-мужем оказался музыкант неизвестной группы. В моей телефонной книжке он так и числился — пиар-муж. Правда, сейчас запись за ненужностью стерта.

Мы договорились, что я представляю его как своего мужа, которого достаточно долго скрывала, и в любом интервью указываю его фамилию и название группы. Дав пару-тройку интервью в крайне нетрезвом состоянии (о том, что он не может давать интервью на трезвую голову, я узнала только после нашего соглашения), мой горе пиар-муж злился, когда фотографы просили его отойти и не мешать им меня фотографировать:

— Если они еще раз попросят от тебя отойти и не захотят меня фотографировать, я скажу им все, что о них думаю.

— Успокойся, это очень уважаемое издание, и ты не должен себя так вести, — вздыхая, смотрела я, в очередной раз жалея о том, что втянулась в эту игру.