самом деле я была рада, что идея не показалась оборотням глупостью. Глава рода дал разрешение на проведение обряда. Если дриада почувствует, что проклятие Рисы перешло на дерево, значит, Рассеру ничто не угрожает.

Свадьба состоится завтра на рассвете. Если, конечно, оборотица определится с выбором.

Прибежала разрумянившаяся Розали. Она была в восторге от всего, что связано со свадьбами, женихами и невестами.

– Выбрала! Риса выбрала мужа! Риса и ясень! Ясень и Риса!

«М-да, похоже, это будет самая странная парочка в моем брачном агентстве, – подумала я. – Хотя зарекаться не стану!»

* * *

На следующий день Бран заехал за нами с утра пораньше на очищенной до блеска самоходке. Рози деловито запрыгнула на сиденье, будто всю жизнь провела в самодвижущихся повозках, сама пристегнулась.

– Я нарядная? – спросила она журналиста, демонстрируя пышный подол цветастого платья.

Платье на Розали Сюзанна перешила из моего старого, хранившегося на дне сундука. Тем летом, изменившим мою жизнь, я привезла в усадьбу несколько нарядов. Где я собиралась в них щеголять? В итоге так и не надела ни разу. Зато теперь ткань пригодилась.

– Настоящая леди!

Бран встал и склонился в поклоне. Розали счастливо зарделась. На самом деле простолюдин вроде Брана и должен был кланяться леди Ви’Аро, пусть и такой юной. Если бы он только знал…

Журналист тоже приоделся. Из рукавов дорожного плаща выглядывали манжеты светлой батистовой рубашки.

– Едем на свадьбу Рисы и ясеня? – усмехнулась я.

Если все пройдет как надо, я получу свой первый гонорар за проделанную работу. А если не выйдет… Тогда у меня не хватит смелости потребовать деньги.

На свадьбе, кроме невесты и ее настоящего жениха, Рассера, присутствовали старейшины обоих родов, пожилые суровые оборотни. И хотя оба хмурились, я видела в их глазах затаенную надежду. Сегодняшний день мог изменить судьбу несчастных девушек, которых угораздило родиться с проклятием в крови. Конечно, пригласили и Нэтти, без дриады в таком деле не обойтись. Ясень я не считаю. Бедняга пожил на этом свете достаточно, чтобы с миром отправиться на покой.

Когда мы приехали, Нэтти как раз обнимала его ствол и шептала что-то, приблизив губы к шершавой коре.

– Он готов, – известила она. – И с радостью поможет молодым любящим сердцам.

Я никак не могла взять в толк, шутит дриада или ясень действительно говорил с ней. Что, если деревья на самом деле разумны? Меня объял ужас, но Нэтти, проходя мимо, подмигнула, и от сердца отлегло: дриада просто подыгрывала нам.

Риса, серьезная, тихая, в длинном сером платье без украшений, приблизилась к ясеню. В одной руке она несла черную ленту, в другой белую. Подошла и встала, опустив голову, как перед настоящим будущим мужем. Она повязала ленты на ветви дерева, а через мгновение на месте девушки стояла молодая волчица.

Волчица встряхнулась, подняла морду кверху и завыла. Мурашки побежали по коже. Свадебная песня-клятва была одновременно нежной, грустной и очень красивой. Рассер дернулся навстречу, его лицо исказилось от боли. Пусть обряд и не настоящий, ему было невыносимо видеть, как любимая клянется в вечной преданности другому.

Зря переживает. Я была уверена, что в этот миг Риса думает только о нем, о Рассере. Лишь бы все получилось!

Именно сейчас на наших глазах совершалось таинство. Танцы, веселье, гости, угощение – вся эта праздничная мишура не важна. Важна лишь эта пронзительная песня.

– Мамуля, – тихо сказала Розали. – Дерево закрыла черная тень.

Я посмотрела на ясень. Он по-прежнему был освещен солнцем.

– Черная тень впиталась в листочки и кору, – продолжала Розали заговорщическим шепотом.

Моя маленькая фантазерка.

– Не выдумывай, – улыбнулась я.

– Зато теперь все черное облачко ушло из нашей пушистенькой Рисы, – продолжала Розали.

Дочь так заигралась, что и сама верила тому, что говорит. Личико ее сделалось задумчивым и сосредоточенным. Бран накрыл макушку Рози своей большой рукой, подбадривающе подмигнул.

– Ты мне веришь, дядя Бран?

– Конечно, пичуга. Не бойся, что бы ты ни увидела.

– Я не боюсь.

– Молодчина!

– Да бросьте вы эту глупую игру! – прошипела я, не выдержав. – Бран, ты взрослый мужчина, а ведешь себя как ребенок!

Но тут вперед вышла Нэтти, и мы затаили дыхание, глядя на дриаду.

– Вот что я вижу: в дерево вселилась чужая недобрая сила, – произнесла она.

И на этот раз не было места шуткам.

– Я свободна? – спросила бледная Риса, сменив ипостась, и заплакала.

Рассер вырвался из рук старейшины рода, который удерживал его на месте, и бросился обнимать невесту. Бережно взял в ладони ее милое круглое личико, расцеловал мокрые от слез щеки.

– Моя, – прорычал он, но рычание было не грозным, а радостным. – Моя Р-риса!

Ясень срубили и сожгли. Пламя взвилось до самого неба. Розали зашмыгала было носом, но Нэтти присела на корточки рядом с воробушком и по секрету сообщила ей, что для каждого дерева честь обратиться в благородный огонь.

Перед нашим отъездом в город ко мне подошел Рассер и протянул мешочек, в котором позвякивали монеты.

– Вы меня просто спасли! Всем расскажу о вашем брачном агентстве! И если понадобится помощь! Любая! Только дайте знать.

Напоследок Риса обняла Розали и подарила ей несколько заколок-бусин, которые малышка сразу же прицепила к своим белокурым локонам.

– Мы сделали это! – удивленно сказала я, когда самоходка Брана двинулась в обратный путь. – Мое первое дело!

– Ура, мамуля!

– Ура, Вэл! – подхватил Бран.

Я так радовалась, что не стала его поправлять.

Глава 16

Дома я развязала мешочек и вытащила пять серебряных монет. Все верно, именно такую плату я назначила за свои услуги.

По правде, с Рисой все прошло не так, как я планировала. Я должна была заполнить анкету, подобрать нескольких кандидатов и организовать встречи. За те же деньги я обещала помочь клиенту подготовиться к свиданию – сходить с ним к портному, к парикмахеру и, если потребуется, научить правильно пользоваться столовыми приборами и носовым платком. Троллям, например, такие знания точно не помешают. «Хоть для чего-то сгодится мое благородное происхождение», – грустно усмехнулась я.

Я открыла небольшой сейф, спрятанный в стене, и убрала в него свою первую выручку. Здесь же лежали семь золотых. Тот самый аванс. Я покачала головой и переложила монеты в кошелек, привязанный к поясу. Верну их Брану, когда увижу. Судя по настойчивости журналиста, долго ждать не придется.

Я потребовала неимоверную плату только для того, чтобы он от меня отвязался. Избавиться от горгульи пера не удалось, но теперь я не могла оставить деньги себе. Я их не заработала. К тому же следует признать, что без помощи