развернуться и пойти дальше. Даже возникла мысль направиться в участок и там заявить о преследовании. Так, чтобы наверняка избавиться от компании Этьена. Но, внезапно, услышала его слова:

— Хорошо, Бертье. Я согласен притвориться твоим парнем.

— Уже не нужно, — я отрицательно качнула головой. Но всё-таки замедлила шаг. Этьен жуткий. От него следовало держаться подальше, но с ним поездка в родной город была бы намного легче.

— Нет, нужно. Ты хотела со мной нормально разговаривать. Давай, пробуй.

Я остановилась и обернулась к нему.

— Мы поедем максимум на три дня. Может быть, меньше, — произнесла, думая, что, возможно, совершаю огромную ошибку. — Притворяться моим парнем нужно будет лишь, если возникнут определенные обстоятельства. А так основная цель поездки состоит в том, что я хочу увидеться со своей мамой.

Этьен лишь еле заметно кивнул.

Я же продолжила:

— Выезжать завтра утром. Я куплю билеты на автобус, — все это произносила сухо. Просто, как условия договора.

— Почему не на машине? — Дар-Мортер достал из кармана пачку с сигаретами. Подкурил одну. Внимательно наблюдая за ним, я всё не могла отделаться от ощущения, что он вел себя как-то странно. Необычно.

— У меня ее нет, — я пожала плечами. — Я понимаю, что она есть у тебя, но, думаю, с моей стороны будет наглостью просить ещё и отвезти нас.

— Поедем на машине, — произнося эти слова, он выдохнул дым.

Переминаясь с ноги на ногу, я подумала о том, что ещё внести в условия нашего договора. Но, вроде и так все сказала. Все остальное следовало смотреть по обстоятельствам.

Я протянула ладонь в предложении пожать руки. И Этьен сделал это.

Договор был заключен. Но, в тот момент, когда Дар-Мортер сжал мою ладонь в своей, у меня по коже почему-то скользнули раздирающие мурашки.

Глава 11. Начало

Поскольку Этьен сказал, что мы поедем на его машине, я не могла не воспользоваться этим шансом и спросила, есть ли возможность выехать раньше. Если получится, то вообще сегодня. В ответ получила, что сама могу выбрать время.

Находясь в своей комнате, я расхаживала по ней. Пыталась собраться. По большей степени, для этого много времени не требовалось. Я ведь так и не успела разложить чемодан. Конечно, когда я подходила к нему, думала о том, что в такую короткую поездку не следовало брать с собой абсолютно всё, но, с другой стороны, не считала важным тратить время на то, чтобы перебрать одежду.

В итоге взяв чемодан, я подкатила его к двери, но, ненадолго вернувшись к шкафу, открыла дверцу и посмотрела на себя в зеркало.

Хотела я этого или нет, но для меня родной город в основном ассоциировался с той смотровой площадкой. С порванной одеждой, разбитыми коленками и лицом, испачканным в собственной крови. А ещё со словами написанными на щеке подводкой Ивет.

Для меня такая ассоциация возникла совершенно не потому, что я была склонна из всех лет жизни в том городе помнить лишь один этот отрывок. Просто, чем больше я думала об этом, тем отчетливее осознавала, что смотровая площадка была олицетворением всем тем годам. Каждому по отдельности и всем вместе взятым.

Мой отец, сестра, компания Астора — это и есть вся моя жизнь в том городе. Они моя смотровая площадка.

А Астор лишь финальное, самое болезненное действие. Он единственный мог окончательно разбить и он это сделал. Как оказалось, нельзя в одном человеке видеть всю свою вселенную. Быть зависимой от него. Ведь в итоге, этот человек может оказаться ещё тем ублюдком и ты будешь порвана на части.

Поэтому, теперь я выбирала сама для себя быть вселенной.

Закрыв дверцу шкафа, я взяла чемодан, после чего вышла из комнаты и закрыла дверь на ключ.

Перед тем, как покинуть общежитие, я зашла к Дайон. Предупредила, что меня не будет несколько дней, после чего попросила у нее телефон.

Достав из бумажника небольшой лист бумаги, я развернула его. На нем Рене написал свой номер и сейчас, введя его в соответствующую строку, я напечатала сообщение:

«Прости, сегодня поужинать не получится. Мне нужно уехать на несколько дней. Но, постараюсь держать с тобой связь. Иначе, как мне действовать тебе на нервы?»

После этого я покинула комнату Дайон, а затем вовсе вышла из общежития.

Этьен вновь ждал меня около ступенек.

— Можем ехать, — сказала, когда он обернулся и наши взгляды встретились.

***

— Томатную пасту смогли отмыть? — когда мы подъехали к дому Этьена, я повернулась к окну и взглядом окинула сад. Даже в такое время года он был ухоженным. Идеальным.

— Нет, — Дар-Мортер остановил внедорожник и вышел из него. Я думала подождать его в машине, но Этьен открыл дверцу с моей стороны. — Выходи.

— Я могу посидеть тут, пока ты собираешься. А то ещё не дай бог опять испорчу тебе часть дома.

— Ты мне жизнь испортила, Бертье. Все, что ты делаешь с моим домом, как-нибудь переживу.

— Это как же я тебе жизнь испортила? — я недовольно прищурилась. Да я никогда и никому ничего плохого не делала, а тут вселенское зло в лице Дар-Мортера говорит, что я ему что-то там испортила.

— Выходи, Бертье, — он взял меня за руку, после чего потянул на себя и, когда я оказалась на улице, закрыл дверцу машины. Пришлось идти за Этьеном.

— А где твое чудовище? — спросила, когда мы вошли в дом. — Я имею ввиду твоего пса.

— Ром на улице.

— Ром? Ты назвал пса, как алкогольный напиток? — расстегивая змейку на сапожках, я подняла голову и удивленно посмотрела на Этьена.

— Что-то не нравится? — он закрыл входную дверь и посмотрел на меня так, что серые глаза обожгли мрачностью. Почему-то когда речь заходила о его чудовище, Дар-Мортер всегда становился более жестким. Словно это было тем, чего касаться не следовало.

— Нет, просто непривычно, — я качнула головой. — Есть же столько имен для питомцев. А ты назвал его Ромом.

Этьен ничего не сказал, но его взгляд был красноречивее любого ответа. В частности то, что Дар-Мортеру глубоко плевать на мое мнение.

— Можно я заварю себе кофе? — спросила, когда он уже пошел в свою спальню.

— Делай, что хочешь, — Этьен даже не обернулся, а я, сняв сапожки, побрела на кухню. Уже доставала себе чашку, как случайно, краем глаза заметила чудовище, пробегающее мимо окна. И тут же пошла к нему. Вот нравился мне этот пес. Была бы возможность, затискала бы его.

Я открыла окно и позвала:

— Чудовище!

Пес тут же остановился и обернулся, а, заметив меня,