Пространство за бортом моргнуло и затянулось белесым туманом. Это означало одно: включены маршевые двигатели, корабль перестал принадлежать привычным пространствам. А значит, и связь с ним невозможна.

Итак, ему и в самом деле удалось ускользнуть. Так почему же в душе нет радости?

Ким устало вздохнул. Чему радоваться? Он теперь преступник. Пять, десять часов — и его станут разыскивать и на Лотте. Это лишь отсрочка, не больше. Можно было и не бежать.

Хорошо, что у него есть пистолет, — ему, как офицеру Департамента, разрешено проносить на борт корабля оружие. Расстегнув кобуру, Ким достал пистолет, сдвинул пуговку предохранителя. В сущности, что ему терять? К тому же это разом решало все проблемы. Странно, что он не подумал об этом раньше. Больно не будет, уж ему ли этого не знать?

Ствол был холодным. Прижав его к виску, Ким закрыл глаза. Несколько мучительно долгих секунд держал палец на курке, потом медленно опустил оружие.

Нельзя так. Ведь тогда получится, что они все-таки победили.

Спрятав оружие, Ким лег на кровать и еще долго лежал, глядя в потолок невидящим взглядом. Да, он действительно потерял все. Потерял работу, потерял Шейлу. Потерял всякую надежду на будущее. И все ради того, чтобы спасти ту женщину?

Глупости. Не ее он спасал — себя, свою душу. Только не слишком ли поздно?

Моррис не знал, как ему вести себя в присутствии Чалми. Да, Ким сбежал, и это его, Морриса, недоработка. А виноват во всем Фельдман — снова потащил Кима в подвал. Ведь говорили этому идиоту, говорили: не торопись, делай все постепенно. Так нет же, такие всегда норовят поступить по-своему. И вот результат… — Моррис поморщился, вспомнив бак с кровавой кашей. Бедняга Голан…

С другой стороны, он ведь предупреждал Чалми, что на этого парня полагаться нельзя. Слабак он, такие со страху могут натворить что угодно. Предупреждал, но Чалми его не послушал. Хотя как раз об этом шефу напоминать не стоило.

Впрочем, шеф помнил все и вся. И потому сам затронул явно неприятную для него тему.

— Вы были правы, Себастьян. — Чалми достал из ящичка очередную сигару, небрежно откусил кончик. — Ким оказался никуда не годным материалом. Я переоценил его.

— Мы тоже виноваты… — Моррис закашлялся, он не ожидал, что шеф признает свою ошибку. — Я вполне могу его понять. Видеть то, что делает Голан… Это зрелище не для слабонервных. Неудивительно, что парень взбесился.

— Где он может быть? — Чалми закурил, взглянул на Морриса, огонек его сигары ярко вспыхнул.

— Три часа назад улетел на Лотту. Мы не успели задержать рейс.

— А женщина?

— Ищем. Пока безрезультатно.

— Ну еще бы. — Чалми усмехнулся. — Ладно, Себастьян, продолжайте работать. Что касается Кима, то мне он больше не нужен. А учитывая его потенциальную опасность, — Чалми медленно, с особой тщательностью загасил только что раскуренную сигару, — отдайте приказ о его ликвидации.

Корабль приземлился ночью. Спускаясь по трапу, Ким размышлял о том, много ли у него времени. Очередной корабль с Земли приземлится здесь через шесть часов, на его борту уже наверняка будет запрос в местное управление Департамента Наказаний о его розыске и задержании. Шесть часов — не так уж и много. Но и немало, если с пользой потратить это время.

Лотта была очень богатым миром, планетарным аналогом земного Лас-Вегаса. Тысячи людей обрели здесь состояние, миллионы с ним расстались. Довольно удачный вариант, здесь легко затеряться. Даже не так. Затеряться не проблема, вопрос в том, что ему делать дальше, как жить. Снова не то. Не как жить — зачем…

Сила тяжести здесь была чуть меньше обычной, это сказывалось на походке. Киму казалось, что его ноги в массивных армейских башмаках совсем ничего не весят. Это все равно что долго носить тяжелые сапоги, а потом вдруг снять их и пойти босиком. Ощущения были очень похожими.

Впрочем, имелись и некоторые неудобства. Из-за меньшей силы тяжести воздух был слегка разреженным, первые часы на Лотте Ким дышал необычно часто и глубоко и все никак не мог надышаться. Он уже слышал об этом раньше, только не думал, что ощущения будут столь неприятными. Если бы не шанс разбогатеть, никто бы и никогда сюда не прилетал.

Он шел по ярко освещенным ночным улицам, разглядывая вывески многочисленных баров и казино. Шесть часов — ему надо торопиться…

Нужный ему магазин Ким отыскал не сразу. Зайдя внутрь, неприятно поразился уровню цен. Но выбирать не приходилось, поэтому Ким купил простую рубашку и столь же невзрачные брюки, затем, подумав, еще и легкую куртку. Это обошлось ему в триста семьдесят кредов — форменный грабеж. Заворачивая покупки, симпатичная продавщица натянуто улыбалась. Ну еще бы, станет она искренне улыбаться сотруднику Департамента.

Ботинки он оставил армейские. Сейчас это было модно, поэтому вряд ли вызовет у кого удивление. Выйдя из магазина, Ким зашел в платный туалет — пришлось выложить еще кред, — заперся в кабинке и быстро переоделся. Старую одежду отправил в хищную пасть утилизатора, туда же пришлось бросить и поясную кобуру. Карточку универсального ключа и жетон сотрудника Департамента спрятал в карман, потом, секунду подумав, положил в карман и документы — на ближайшие шесть часов, потом с ними придется расстаться. Пистолет сунул за пояс. Застегнув куртку, глянул на себя в зеркало. Ничего, вполне терпимо.

Выйдя из кабинки, Ким осторожно огляделся — похоже, его превращения из офицера Департамента в скромного гражданина никто не заметил. Подойдя к умывальнику, умылся, причесался. Проверил, на месте ли деньги — точнее, жалкие полторы сотни кредов. И только после этого вышел на улицу.

Полторы сотни кредов плюс кредов пять мелочью — по местным меркам совершенно ничтожная сумма. Хватит раза три перекусить, и то весьма легко. На большее рассчитывать не приходилось.

А есть хотелось — всю дорогу до Лотты Ким ничего не ел, понимая, что здесь ему понадобится каждый кред. Теперь, обзаведясь новой одеждой, можно было подумать и о еде.

Как назло, попадались только бары да дорогие рестораны, и ни одной скромной забегаловки, в которой можно было бы перекусить за приемлемую цену. Наконец, отчаявшись найти дешевую еду, Ким зашел в один из баров.

Вышел он оттуда минуты через две, его и без того узкое лицо вытянулось еще больше. Нет, он ожидал, что цены здесь большие. Но чтобы настолько…

Вытащив деньги, пересчитал — сто пятьдесят четыре креда. Катастрофически ничтожная сумма.

Он снова побрел по улице, думая о том, не лучше ли вернуться на космодром и попытаться улететь в другое место. Да нет, туда ему дорога закрыта. Во-первых; не хватит денег на билет, а во-вторых, это ничего не изменит…

Ким осознал, что стоит и смотрит на вывеску большого игорного дома. Зайти? А что он теряет? Все равно это не деньги…