Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прекрати меня так называть – слащаво.
– Прости, у компании понабралась… стой, а расходы я тебе как возмещу?
– С тебя фрукты. Соня приносит конфеты, Настя покупает…
– Ты договорилась со всей компанией?!
– Да, и с родителями – о том, что они с нами не поедут. Поставили единственное условие: дачный домик не должен сгореть, потонуть и развалиться.
– О… а с Колей ты говорила?
– Нет. Я не знала – вдруг ты захочешь девичник. – На самом деле я, конечно, просто не смогла заставить себя к нему подойти.
– Да нет, неудобно его не позвать.
– Я тоже так решила. Поэтому он приглашен. Но разговаривала с ним не я, а Пашка.
– Что?!
– Я ему поручила. А его я пригласила сама.
– И он…
– …с удовольствием приедет. Компания соберется та же, что и на прошлый твой день рождения, только буду я. Если решишь пригласить еще пару человек…
– Господи! Оля! Ты лучше всех на свете!
– Не надо меня обнимать! Я не люблю, когда меня… о, черт. Поздно. Да все, хватит! Идем уже, тебе нельзя опаздывать на геометрию, а меня обязательно спросят по английскому, я еще последнюю тему не отвечала…
Я и не подозревала, как это приятно – видеть восхищенные, счастливые глаза подруги. Раньше только ей удавалось меня поразить своими экстравагантными заявлениями и поступками.
Иногда мне казалось, что теперь она навсегда сделала выбор в пользу естественности – как в поведении, так и во внешнем виде, – даже стала краситься чуть меньше (у некоторых моих одноклассниц макияж был ярче раза в два). Но вскоре мне предстояло убедиться, что когда Лине нужно произвести на кого-то впечатление, она все еще не знает рамок и запретов.
***
На пару долгих секунд на веранде воцарилась полная тишина, после чего заговорили одновременно Настя и Лиза:
– Ты решила переодеться?
– А что ж ты нас не предупредила, чтоб мы захватили купальники?
Я не сказала ничего, поскольку у меня буквально отвисла челюсть – примерно так выглядел Коля, когда впервые увидел Лину. Кстати, он выглядел так и сейчас, только еще немного побледнел и зачем-то вцепился в столик.
Оставив нас в разгаре праздника «на пару минут», Лина зашла в дом и переоделась из довольно короткого голубого сарафана в наряд куртизанки – иначе я бы это не назвала. По идее это был купальник. Алого цвета. Практически не прикрывающий ее довольно полную грудь и еще меньше скрывающий снизу – узенькая полосочка ткани спереди и тоненькая ниточка сзади. Стринги.
И она явно заранее готовилась к этому представлению, потому что и ноги, и зона бикини были абсолютно гладкими, ни волоска, как в рекламе. Я уныло вспомнила, как мама неделю назад отговорила меня брить ноги, заявив, что на месте светлых тонких волосков появится темная щетина. Что-то у подруги я никакой щетины не наблюдала.
– Мне стало жарко. – Она как ни в чем не бывало проследовала к своему месту – справа от меня и слева от Коли – и села. – Я и не предполагала, что солнце будет так палить. Захватила это в последний момент на всякий случай. Мне идет, а?
Девочки механически закивали, а Коля сдавленно добавил:
– Очень.
Я бросила взгляд в сторону Пашки Журавлева и убедилась в том, что Лина старалась не зря: внимание он на нее обратил точно.
– Именинница шикарна, – с улыбкой резюмировала Настя. – За такую роскошную девушку и выпить не грех. Что же мы не открываем вино, которое привез Паша? Паш, ты сказал, оно у тебя в пакете и ты потом достанешь.
Он моргнул.
– Э-э… тут такая ситуация…
– Забыл?!
– Ну, я вспомнил, но утром, когда надо было уже собираться… и… в общем, для экономии времени я взял то, что стояло у отца в баре. Он все равно туда не заглядывает – там хранится только то, что ему дарят, а так он почти не пьет. Но… – Пашка снова замялся. – Вина не было. Только коньяк.
– Ого! – одобрительно присвистнул Коля.
– Я ни разу в жизни не пила коньяк, – призналась Соня.
– А я попробовала как-то, но он был такой крепкий, что сразу голова закружилась, – сообщила Настя.
Я была солидарна с Соней, но воздержалась от комментариев. Лина же вдруг спокойно и даже с превосходством произнесла:
– Я пила – и не раз. Отличная штука. Оль, где у тебя рюмки?
– Сейчас, – пробормотала я, поднимаясь из-за столика.
– Очень хорошо, что ты взял именно коньяк, – отважно посмотрев в глаза Пашке, добавила Лина. – Отметим по-взрослому. Мне все-таки уже четырнадцать исполнилось.
Главное – как следует вымыть потом рюмки, чтобы родители не заподозрили, мелькнуло у меня в голове.
В сервизе оказалось всего шесть рюмок. Поскольку нас было семь, я вздохнула: мне, похоже, придется пить из пластикового стаканчика.
– О, отлично, что их шесть. Настя просила передать, что не будет. – Голос Коли за моей спиной раздался так внезапно, что я чуть не уронила рюмки (радикальное было бы решение проблемы).
– А ты будешь? – спросила я тихо.
– Конечно. Надо выпить за здоровье Лины, – с жаром заявил он.
– Она сегодня… хм… такая красивая. – Нашла что сказать – можно подумать, он сам не заметил.
– О да. – Коля слегка покраснел.
– Часто пьешь коньяк?
– Я? Ох, нет. Я все больше пиво.
Он говорил со мной, он обращался ко мне, и мне захотелось запечатлеть этот исторический момент всеми возможными способами: фото, видео, зарубки на дереве – что угодно. Грела мысль о том, что Лина – красивая, смелая, яркая Лина – испытывает то же при виде Пашки.
Я беспомощно смотрела на Колю («Оля, поддержи разговор, скажи что-нибудь»), но кроме хрестоматийного и совершенно неуместного «я тебя люблю» в голову ничего не приходило. Собравшись с силами, я выдавила из себя только:
– Поможешь отнести рюмки?
Он кивнул, добавив:
– За этим и пришел.
Какая галантность, какая внимательность… и о-о-о, какие глаза – как же можно предпочитать ему пусть и обаятельного, но бесцветного блондина Пашку?! Хорошо Лина устроилась – у нее есть и отношения, и чувства, а у меня…
«Хочу с кем-нибудь встречаться, – призналась я ей в день нашего примирения. – Пора бы уже понять, каково это». Я не стала добавлять, что иначе ощущаю себя неполноценной (ведь мне почти четырнадцать!) и что главная цель – добиться того, чтобы Коля когда-нибудь застал меня в той же ситуации, что и я
