Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все будет, все будет. Мой парень, наши счастливые взгляды, нежные прикосновения губ… Он провожает меня до дома, несет мою сумку, сжимает мою руку – как же гармонично моя тонкая белая рука смотрится в его сильной мужской ладони… Мы с ним – пара года, пара века, Бонни и Клайд, Ромео и Джульетта, Орфей и Эвридика (хотя, черт, все они плохо закончили)… Иногда он заходит ко мне домой, когда родителей нет – мы целуемся до умопомрачения, и в его глазах горит огонь желания, но я всегда застенчиво, но решительно отвечаю взглядом «не надо, рано» – и он слушается, потому что уважает меня… Наши песни, наши места в городе, знаменательные даты – всего этого у нас навалом…
Пока идеальных отношений не получалось. Но, может, и к лучшему? Ведь если бы это был не Коля, это все равно была бы не любовь. Что угодно, но не она.
Итак, Насте хватило прошлого опыта, поэтому она воздержалась от того, чтобы выпить со всеми. Честно говоря, до сих пор завидую: она была единственной, кто в этот день сохранил лицо.
Началось все с бедняжки Сони. После первой же рюмки, которую она зачем-то опустошила залпом, Соня побледнела как полотно и пару минут смотрела в одну точку. Заметила это только я: внимание остальных было приковано к имениннице. Где Лина купила купальник, куда Лина поедет отдыхать летом, как Лина заканчивает учебный год, как Лине удается сохранять такую прекрасную фигуру (как будто она сорокалетняя мать четверых детей, а не девчонка) – вот что интересовало гостей. Даже Пашка – к ее радости, наверное – задал ей вопрос. Кажется, о том, нравится ли ей в физмате.
Соня не имела роскошной фигуры, не надела две ленточки вместо купальника, это даже не был ее день рождения, поэтому, когда я, тоже с трудом оторвав взор от именинницы, обнаружила, что с Соней что-то не так, было слишком поздно. Она слабо кивнула в ответ на мое предложение немного полежать в доме, но на крыльце побледнела еще больше и… как бы это сказать? Рассталась со своим завтраком.
Тут все соизволили ее заметить: пока я сбегала за тряпкой, девчонки проводили несчастную до кровати, а мальчики начали шумно и наперебой вспоминать, что надо делать с «пострадавшим» в подобных случаях.
Примерно на полчаса, совершенно того не желая, уже Соня оказалась в центре внимания. Потом все успокоилось: она уснула, я все убрала, мы вернулись за стол. После увиденного есть больше никому не хотелось, зато никто не брезговал коньяком.
Он действовал по-разному: у меня слегка кружилась голова, но в целом я была в порядке; Лина все громче хохотала и бросала все более красноречивые взгляды в сторону Пашки, который внезапно начал рассказывать пошлые матерные анекдоты. Лиза болтала страшные глупости довольно бессвязным тоном. А Колю, похоже, все еще сводил с ума купальник Лины: он придвинулся к ней ближе и, поглаживая ее талию, то и дело шептал что-то ей на ухо, при этом его рука спускалась чуть ниже, а то и вовсе исчезала под столом. Смотреть на это было невыносимо не то что мне, а даже Насте – она долго отводила глаза, потом заявила, что хочет посидеть рядом со спящей Соней, и, подозреваю, испытала громадное облегчение, скрывшись в домике.
– Ну что, налить еще? – Пашка потянулся к бутылке.
– Хватит! – не выдержала я. – Вы не забыли, что автобус в семь, а сейчас уже пять? Как мы доберемся до остановки?!
– Будь совершенно спокойна, – таким голосом, будто действительно было чем меня обнадежить, отозвался он. – Не можем же мы оставаться трезвыми, когда у человека такой праздник!
Лина бросила на него благодарный взор и поддержала:
– Конечно, друзья, тут осталось на дне, давайте допьем.
– Я пас, – заявила я.
– Да ладно, тут на всех хватит, пусть и понемногу, – по-своему истолковал мои слова Пашка.
– Я же сказала – не хочу.
– Ладно. Налить я тебе налью, а там как знаешь. – Дрогнувшая рука Пашки, по иронии судьбы, наградила меня десятком-другим лишних капель коньяка, и у меня его оказалось больше, чем у всех остальных.
– За тебя, моя красотка, – прочувствованно выдал Коля.
– Ты сегодня глаз не сводишь со своей девушки, – заметил Пашка. – И это ясно – такой наряд… По этому поводу есть анекдот…
– Красная тряпка, – с хохотом перебила его Лиза. – Красная тряпка на быка. Даже две: одна сверху, одна снизу. Ты, Коля, бык.
– Что? – отозвался тот недоуменно.
– Да я его понимаю, – встал на защиту приятеля Пашка. – Если б не моя девушка, я сам бы… хотя можно и вчетвером – как в том анекдоте…
Лина его не слушала – слово «девушка» подействовало на нее как своеобразный переключатель: улыбка сползла с лица, реплики свелись к минимуму, взгляды в сторону Пашки не прекратились, но стали реже и напоминали обреченные и затравленные взгляды пойманного зверя.
Анекдот Пашки я тоже пропустила мимо ушей, наблюдая, как рука Коли опять ползет вниз по бедру Лины. Лиза вроде бы слушала, но, скорее всего, ничего не поняла. Так что сатирический дар Пашки пропадал впустую.
Потом я заставила себя на что-то отвлечься – кажется, понесла в домик часть посуды. Чудом ничего не разбила и не рассыпала.
Вернувшись, я не застала Колю с Лину за столом.
– А где?.. – обратилась я к Лизе, но она ответила только хихиканьем и невнятным бормотанием.
Пожав плечами, я села на свое место, съела от нечего делать крупно нарезанный помидор и кусочек пирожного. В голове была поразительная пустота. Когда из домика вышла Настя и о чем-то меня спросила, я даже не сразу поняла, чего она от меня хочет.
– А, Соня проснулась и ей надо умыться? Умывальник в той стороне. Кажется, я налила туда воду, когда мы приехали.
Как хорошая хозяйка я, очевидно, должна была проводить их, но махнула рукой на приличия, последовав примеру своих же гостей, особенно их отсутствовавшей на тот момент части. До сих пор ни разу не пожалела о том, что тогда не сдвинулась с места.
Через минуту мимо меня промчалась Настя, волокущая за руку Соню. Вид у обеих был странный – не то испуганный, не то изумленный.
– Что такое? – воскликнула я.
– Так… ничего. – Настя стрелой ринулась в домик.
– Сонь, ты как? Умылась, нет? – спросила я слегка растерянно.
Она помотала головой и прошелестела:
