«Хорошая подготовка, – отметил монах, прыгнув ему навстречу, – но и мы так умеем».

Их клинки скрестились в воздухе, одновременно с этим помощник де Флери выпустил из наручных лат стилет, вонзившийся глубоко под ребра убийцы Поля. Монах повернулся к раненому, он прекрасно знал, на какие чудеса выносливости способны такие бойцы, сражающиеся до последнего вздоха. И он не ошибся. Крепыш уверенно стоял на ногах, держа в руке саблю, только ткань плаща прилипала к его телу со стороны раны. Страж поступал правильно – любую боль некоторое время можно перетерпеть, а вытащив стилет, он тут же начнет слабеть от потери крови. А вот Поль не сумел удержаться.

Разглядев в лице противника восточные черты, крепыш изумленно прохрипел:

– Так ты из наших?

– Слава Господу, нет, – монах круговым движением клинка выбил у скривившегося от боли стража саблю и вонзил рапиру ему в сердце. И тут он заметил в стороне от основной группы сражающихся д'Ориенталя, склонившегося над лежащим без движения стражем, раненым в живот. Острое чувство тревоги пронзило мастера боевых искусств.

– Осторожнее, Шарль! – крикнул он, и Д'Ориенталь, услышав это, кивнул в ответ. Страж лежал на боку с закрытыми глазами, подогнув колени и прижимая руки к животу. Шарль, держа шпагу наготове, толкнул его ногой в плечо, стараясь повернуть на спину, но в этот миг страж, выдернув руку из-под живота, что-то выкрикнув по-китайски, вонзил нож по самую рукоятку в пах Шарлю и, увидев, как тот отшатнулся и упал, умер с довольной улыбкой на перепачканном глиной лице.

Монах в два прыжка оказался рядом с Шарлем. Без всякого сомнения, рана была смертельной. Глаза д'Ориенталя наполнились невыносимой болью.

– Что, отец Эрик, мне конец? – прошептал он побелевшими губами. И увидев ответ во взгляде, уже со спокойствием обреченного добавил: – Отходную мне прочитаешь позже, монах. Иди к остальным. И защити Клэр, умоляю…

«Самые молодые мужчины из отряда умирают первыми, – с грустью подумал монах, – и так бывает всегда, молодежь пренебрегает опасностью, особенно, когда они думают, что победа близка. И сколько мы не твердили об осторожности, все равно не помогло».

Он прервал свои мысли, не время сейчас ударяться в философские рассуждения.

Три стража, стоя спиной к спине, пока успешно отбивали натиск пятерых, и хотя их шесть сабель сверкали как молнии, но это все-таки была защита, показывать свои приемы с прыжками им не позволяло близкое окружение противников, слишком плотно насели необычные бойцы, выдававшие себя за искателей кладов. Поэтому пустить в ход свои смертоносные звездочки они не могли, кстати, и окружавшие их также опасались метать ножи и стилеты, боясь попасть в своих товарищей. Ван Дорну, кончиком клинка рассекли кожу на лбу, и монах тотчас встал на его место, позволяя голландцу вытереть окровавленное лицо и сделать повязку с помощью Беркли, который ковылял вокруг кольца соратников, пытаясь тоже вступить в бой, но его вежливо оттесняли назад.

Отец Эрик понял, что бой надо заканчивать, и как можно быстрей, иначе среди его людей появятся новые жертвы.

– По одному, всем – сабли из пояса! – скомандовал он и порадовался грамотному исполнению приказа. Каждый из учеников по очереди делал шаг назад, выхватывая саблю, и возвращался в круг под удивленными взглядами стражей, не понимающих для чего эта смена оружия. Но уже через полминуты они все прочувствовали на себе. Де Марвиль перерубил клинок несколько растерявшегося от такой неожиданности стража и вторым замахом резанул его по левой стороне шеи, распоров ее до самого кадыка. И второй стражник недолго отбивал удары кинжалом и обрубком сабли, оставшись вскоре с обрубком руки. Яростно взвыв, он, несмотря на хлещущую струей кровь, бросился с кинжалом вперед и на несколько секунд повис на клинках дона Диего и Клэр.

– Мадам, подойдите к Шарлю, – шепнул монах Беатрис, – боюсь, он умирает. Дальше мы сами справимся.

Оставшийся страж оказался самым опытным и искусным бойцом, двумя саблями, крутясь на месте, отбивался от четверых, стараясь не допускать сильных рубящих ударов по своим клинкам.

– Беркли, идите, прикройте Клэр! – крикнул монах, англичанин сейчас больше мешался, чем мог помочь.

Цен Ло появился у края обрыва, когда пятеро окружили, выставив клинки последнего стража из его отряда Ху Чина. Командир отряда стражей окинул взглядом происходящее внизу и главное, тела убитых братьев. Не зря он опасался – все-таки появление сегодня этих «кладоискателей» не было случайностью. Но где и как могли подготовить таких бойцов?! Это Цен Ло совершенно не мог понять. Просто невероятно! Но он быстро отмел ненужные мысли. Его задача – уничтожить врагов, и пять метательных ножей, которые он всегда носил с собой, помогут ему в этом. Цен Ло, выбрав цель, метнул нож, и сделал два шага назад, чтобы его не увидели из оврага.

Нож ударил в спину дона Диего чуть-чуть выше лопаток и, спружинив о металл кольчуги, упал на землю. Испанец вздрогнул и непонимающе оглянулся. Зато монах, заметив поведение дона Диего, догадался, что появился еще «черный страж», хорошо, если один.

– Не стойте на месте, господа, – приказал он, не сводя глаз с напряженной фигуры окруженного стража, – двигайтесь в боевой позиции, как вас учили.

Если бы не оружие в руках людей, со стороны вся картина смотрелась немного странновато – несколько человек пританцовывали вокруг одного, кружившегося в центре.

– Всем внимание! – выкрикнул монах. – Где-то прячется еще один страж, будьте начеку!

«Великий Будда! – подумал Цен Ло. – Без сомнения, это специально подготовленные люди, охотники на стражей! У них очень прочные кольчуги, а ведь мои ножи пробивают латы». Он осторожно глянул в овраг – Ху Чин еще держался. Молодец! Цен Ло встал на колени и, выждав момент, метнул ножи с обеих рук.

Лезвие вонзилось Францу Лоэнштейну прямо в затылок, и воинственный племянник немецкого поэта умер мгновенно, упав лицом в жидкую грязь. Второй нож просвистел возле уха, успевшего уклониться монаха. Ху Чин издал боевой клич, и мгновенно перехватив рукоятку сабли, нагнувшись, отставил правую ногу назад, перемещая на нее центр тяжести, одновременно сделав быстрый выпад направленным вверх клинком из-за спины. Сабля вошла в щеку ван Дорна, неосмотрительно дернувшегося вперед и, раскрошив ему зубы, вышла за ухом.

«Какой отличный выпад! – порадовался за своего первого помощника Цен Ло. – Почти вслепую, но как точно. Недаром он считается лучшим бойцом».

Дон Диэго, находившийся рядом Францем, перерубил клинок стража почти у рукоятки, а тот, отбив второй саблей выпад монаха, не успел уклониться от удара де Марвиля, выкрикнувшего грубое ругательство – и отсеченная голова искусного воина Ху Чина упала в кусты, смотря в небо стекленеющими глазами, словно прощаясь со своим командиром на верху оврага.

Цен Ло всхлипнул от отчаяния и горя, и уже не скрываясь, метнул нож в убийцу своего ученика, монах подался вперед и саблей отбил нож, наверняка бы попавший в стоящего неподвижно Артюса, продолжавшего с ненавистью глядеть на голову врага.