— Ты не приходишь в мою опочивальню, — прошептала она. — Поэтому я знаю, что совершила что-то…

— Нет, ну что ты!

Он подошел ближе. Его охватило острое желание.

— Я вела себя очень плохо, — сказала она. — Меня следует наказать. — Из груды подушек она извлекла кожаную плетку с серебряной ручкой и вручила ему. — Прошу тебя, — прошептала она, — научи меня быть покорной.

Его пальцы сжали тонкую рукоятку. Плеть казалась игрушечной, но кожаные ремни могли причинить сильную боль. На его лбу выступили капельки пота.

У ложа стояла жаровня, из которой курился фимиам. Медленно, соблазнительно Артакама отвернулась и спрятала лицо в подушки, представив его взгляду роскошные обнаженные бедра и окрашенные хной ступни ног. Ее упругий зад блестел от масла, копна волос черным опахалом лежала на теле.

Птолемей застонал и сбросил одежду. За стенами опочивальни музыканты ускорили темп, но он не замечал этого. Его кровь пульсировала все быстрее, все неистовее становились удары кожаных ремней по телу Артакамы, и все громче ее стоны.

Ребенок Геспер спал, когда она поздним вечером вернулась в дом мужа, расположенный на окраине Александрии. Она не стала принимать ванну и переодеваться в чистую тунику, а сразу прошла в спальню малыша. Внезапно самым важным для нее стало убедиться, что он в порядке.

Прохладный бриз с озера пронесся через просторную комнату. В закрепленной на душистых кедровых перекладинах колыбели, сплетенной из тростника и выстланной шелком, раскинулся полуторагодовалый Ясон, посасывая палец розовым ротиком. Свекровь Геспер, госпожа Алисса, сидела рядом на табурете, инкрустированном слоновой костью. Рядом расположилась преданная македонка, кормилица Ясона.

— У него нет жара? — спросила Геспер.

Госпожа Алисса улыбнулась ей.

— Нет, дочь моя. Он в полном порядке. Лучше и быть не может. — Она вздохнула, и ее круглое лицо просияло от счастья. — Ты и представить себе не можешь, сколько радости доставляет мне он, сколько радости доставляешь мне ты. После стольких разочарований у меня наконец есть здоровый прекрасный внук!

— Да благословит его Исида! — прошептала рабыня, на коленях стоящая перед колыбелью. — Пусть всемогущая богиня хранит его и даст ему сто лет жизни!

— Тот зубик еще не прорезался? — спросила Геспер у няни.

С трудом справляясь с желанием взять ребенка на руки, она кончиками пальцев погладила его по головке, наслаждаясь прикосновением к шелковистым темным волосам. Кормилица покачала головой.

— Нет, госпожа. Его десны опухли, но нового зубика пока нет.

— Ты выглядишь усталой, — заметила госпожа Алисса. — Что, трудно ухаживать за чужестранкой?

— Нет, напротив, — ответила Геспер. — Она очень приятный человек. Вам бы она понравилась.

— Пойдем, пусть он поспит. — Госпожа Алисса поднесла два пальца к губам, поцеловала их и приложила ко лбу Ясона. — Следи за ним как следует.

Кормилица пробормотала слова повиновения. Геспер отдала последние распоряжения и прошла за свекровью в ее покои. Госпожа Алисса велела рабыне принести жареного цыпленка, фрукты, маслины и сыр и пригласила Геспер устраиваться поудобнее.

— Что беспокоит тебя, о возлюбленная дочь моя? — спросила госпожа Алисса. — Ты не должна переживать за мужа: ему ничто не угрожает, когда он развлекает этрусских мудрецов.

Геспер покачала головой. Мать Арго хорошо приняла ее и прекрасно относилась к невестке, несмотря на то что ей долго не удавалось забеременеть. Она заменила ей родную мать, проявляла участие и уважение. Но Геспер не знала, как много можно рассказать, чтобы не навредить своей семье.

— Говори же, — произнесла госпожа Алисса, — Ты знаешь, что в этом доме нет секретов. Бремя нести легче, если разделить его с кем-то. — Она с нарастающим беспокойством смотрела на Геспер. — У тебя началось кровотечение? Ребенок, которого ты ждешь…

— Нет, госпожа, — успокоила ее Геспер. — Пару часов назад я чувствовала, как он бился. Этот малыш будет таким же крепким, как и Ясон. Нет, это нечто более опасное… для меня и для этого дома.

Старая госпожа знаком приказала Геспер молчать, поднялась и вывела ее в окруженный изгородью сад. Она ничего не говорила до тех пор, пока они не добрались до дальнего угла за блестящей гладью бассейна. Здесь она взяла Геспер за руку.

— Расскажи мне, что случилось.

Геспер вздохнула.

— Когда-то давно эта женщина, которую Птолемей называет госпожой Майет, спасла жизнь моего брата. И мою тоже, как мне кажется. По крайней мере, ее сострадание спасло меня от нищеты и я получила хорошее приданое.

— Я думала, твой брат Ясон погиб.

— Да, он погиб, но это случилось намного позже, во время войны. Военачальник Юлиан и его жена взяли меня в приемные дочери, у них не было собственных детей. Они относились ко мне как к родной. А до того Ясон и я жили… — Она покачала головой. — Я не помню, что было в то время, и не хочу даже вспоминать. Единственное, что я помню, — это то, что мы часто голодали. А еще помню, что у меня был щенок, но его съели волки.

— Тогда ты должна быть счастлива, что служишь госпоже Майет!

— Да, должна, — сказала Геспер. — Но я знаю кое-что из ее прошлой жизни. — Она поколебалась немного и добавила: — Я знаю то, чего не может вспомнить она.

— Почему же опасно рассказать ей об этом?

— Из-за царя Птолемея.

— Ах, вот оно что. — Пожилая женщина скрестила руки на груди. — Ты стоишь на распутье и разрываешься между; необходимостью быть верной своему царю и своим долгом по отношению к этой таинственной незнакомке?

— Да, так и есть.

— Но этот долг еще не оплачен!

— Вот именно! — Она сжала руку свекрови. — Что мне делать? Я не могу нанести вред ни вам, ни мужу, ни этому малышу, ни малютке, который только появится на свет. Но совесть не дает мне забыть, чем я обязана ей!

— Тогда ты должна слушаться велений своего сердца, Геспер. Если в этом мире есть что-то ценное, так это честь. Наш дом, всегда хранил верность правителям. Делай то, что нужно делать, но только то, что нужно. И не делай того, что выше твоих сил.

— Когда я в первый раз увидела ее, мне захотелось убежать…

— Но ты не сделала этого!

— Да. Наверное, я трусиха. Вероятно, ей не следовало помогать мне и Ясону, тем самым сделав нас должниками… Хватит ли у меня смелости помочь ей?

— Пойди завтра в храм Геры и принеси жертву. Пообещай богине… двух белых быков и трех рабов. Я дам их тебе. Гера покровительствует женщинам и детям. И она милосердна. Она подскажет, что нужно делать.

Сенби прошел через западные ворота летнего дворца царицы Беренисы, пересек улицу и оказался на аллее, которая вела к недавно построенному храму богини Деметры. Неподалеку от выхода стоял грек, одетый в униформу царской охраны.