— Нет. Геспер, как вы можете догадаться, была в истерике. Убил его один из евнухов. Я узнаю его имя, если вы…

— Нет, не надо, это неважно. — Майет замялась, поняв, что Геспер солгала царю. Но зачем?

Птолемей взял ее руку и поцеловал в запястье.

— Вы должны знать, как я люблю вас, дорогая Майет. Какой удар был бы для меня, случись с вами что-нибудь!

По ее телу прошла горячая волна, и она покраснела, встретившись с ним взглядом.

— Я ошибаюсь? — спросил он. — Или вы разделяете мои чувства?

Она не ответила. Он снова обнял ее и нежно поцеловал. Майет с наслаждением приняла ласку, обняла его за шею и приподнялась на цыпочки, чтобы вернуть поцелуй. «Что в этом плохого?» — подумала она. Если ее жизнь в опасности, то кто защитит ее лучше Птолемея, великого царя?

Он снова поцеловал ее. Она прижалась к нему, страстно возвращая его пылкие ласки, и, когда его руки прикоснулись к ее груди, не стала протестовать.

Майет повернулась на другой бок, почувствовала, что рядом пусто, и открыла глаза.

— Птолемей!

С того дня, как ее попытались убить, прошло полгода, и ее отношения с царем приобрели форму удобной домашней связи. Он приходил к ней почти каждый вечер, и они вместе обедали. Птолемей был щедрым и опытным любовником. Он был умен, образован и остроумен. Казалось бы, Майет должна была считать себя счастливейшей из женщин. Но его собственнические чувства по отношению к ней, а также ее неудачные попытки вспомнить свою предыдущую жизнь мешали ей безраздельно доверять ему.

Она села на ложе и оглядела комнату, погруженную в полумрак. Было раннее утро, поэтому еще ощущалась прохлада.

— А, вы здесь, — сказала она сонно.

Птолемей стоял у окна и разглядывал карту Александрии. На мраморном столе были разбросаны чертежи и расчеты.

— Что так увлекло вас, мой господин? Вы расширяете свою библиотеку? Или собираетесь строить новый храм?

Он обернулся.

— Маяк для нашей гавани. Такой, какого еще не видал мир! — Он улыбнулся ей. — Я не хотел будить тебя.

Для мужчины, приближающегося к сорока годам, Птолемей был в прекрасной физической форме. От природы он был строен, ел умеренно и каждый день упражнялся с мечом и копьем.

Его волосы были лишь слегка тронуты сединой, а на располагающем лице не было следов оспы или других болезней.

— Эти планы целиком поглотили ваше внимание, как я посмотрю, — пошутила она.

Майет по природе своей отличалась чувственностью, иногда граничащей с непристойностью. Ей нравилось есть прекрасные кушанья, пить хорошее вино и заниматься любовью. И, к удивлению своему, она не ощущала ни малейшего страха перед царем Птолемеем. Было это глупостью или смелостью с ее стороны? Она еще не разобралась. Что она хорошо знала, так это то, что остра на язык и всегда может смело ответить ему.

Он засмеялся, бросил карту на стол и вернулся на ложе. Она прислонилась головой к его плечу и провела пальцем по светлым волоскам на его груди.

— Конечно, у могучего буйвола Египта найдутся дела и поважнее, чем делить ложе со своей наложницей, — сказала она.

Он стянул с ее плеча ночную сорочку и поцеловал в шею и грудь.

— Ммм… — прошептал он. — Как ты хорошо пахнешь!

Его прикосновение всегда возбуждало ее, но сейчас у нее не было желания заниматься любовью. Прошлой ночью она опять видела странные сны. Она поцеловала его в лоб, увернулась и поправила сорочку.

— Вы опоздаете, — напомнила она ему.

Он положил руку под голову, лег и закрыл глаза.

— Ты для меня не наложница, — сказал он. — Только дай согласие, и я женюсь на тебе.

— Я не уверена; хочу ли быть одной из многих, мой повелитель. Я не согласна делить мужа с кем бы то ни было.

Его глаза подозрительно сузились.

— Ты и сейчас делишь меня!

— Это не то же самое. Сейчас вы со мной потому, что я пригласила вас. А если я стану вашей женой, мне придется подчиняться вашей воле.

Птолемей сел.

— А разве сейчас ты не подчиняешься моей воле?

— Не так, как в браке. Если бы я не впустила вас, вы не приказали бы своим стражникам вломиться сюда, чтобы насильно овладеть мной.

Птолемей нахмурился.

— Не будь так самоуверенна! Ты принадлежишь мне, Майет. Твое тело и душа принадлежат мне. Я твой царь. Я могу быть твоим рабом, но в этом царстве правлю я.

Она не стала возражать. Но когда он поцеловал ее в губы, не ответила на ласку. Он отодвинулся.

— Ты невыносима. Чего ты еще хочешь, Майет? Драгоценностей? Ароматных масел? Владений? Я могу казнить одного, из своих наместников и отдать тебе его земли и доходы.

— Пощадите свою верную свиту… — Она села и обхватила колени руками. — Зачем вам жениться на мне? Вы можете найти себе дюжину женщин, которые будут ублажать вас лучше, чем это делаю я.

— Нет другой такой женщины, как ты. Мы созданы друг _ для друга. Я хочу основать династию. Я буду фараоном как по имени, так и по власти. И хочу, чтобы ты родила мне сыновей, которые взойдут на трон Египта после меня.

Глаза Майет заблестели от выступивших слез.

— Если бы я могла родить вам ребенка…

Слабая боль в животе подсказывала ей, что месячные должны начаться через несколько часов. Наступил еще один лунный цикл, а она так и не зачала от его семени. Ее подруга и помощница Геспер становилась тяжелее с каждым днем. Этой женщине еще не было двадцати лет, а она ждала второго ребенка.

— У меня был ребенок, — напомнила Майет. — Почему же не получается зачать еще одного? Сколько у вас уже детей? Целая дюжина?

Он отмахнулся.

— Я способен зачать ребенка. Но у меня одни дочери. А откуда ты узнала про них?

— Услышала от рабынь. В Александрии новости распространяются быстро.

— Ты не должна слушать сплетни рабынь. Я уверен, что их пока не дюжина. И, по крайней мере, две, возможно, не от меня. Ни одна из них не рождена от моих жен, поэтому их не следует брать в расчет. У меня когда-то был сын, его звали Парис.

— В Греции?

— Нет, в Персии. Его мать была аристократкой. Но шла война, и она погибла. Я навсегда потерял ее.

— Так же, как и я своего сына.

Он нежно провел пальцем по ее губам.

— У меня должен быть сын, Майет! Много сыновей. Ты родишь их от меня.

— А что, если вы возьмете меня в жены, а я не смогу подарить вам наследника?

— Это невозможно.

— Отчего же невозможно? Я уже немолода.