Сюда не дотягивалась тень старых развалин замка, но Тиль все равно будто чувствовала их затхлое дыхание.

Поежившись, она решительно направилась к холму. Проходя мимо дома, где нашел приют Ульрих, замедлила шаг, но потом все же не стала поворачивать. Серая дорога, будто покрытая пеплом, поднималась вверх, и каждый шаг давался Тиль тяжелее. У ворот, от которых остались лишь два квадратных основания по обочинам дороги, она остановилась. Когда-то здесь была арка, такая высокая и широкая, что через нее одновременно могли проехать десять всадников с флагами, развевающимися на ветру. А женщины и дети бросали цветы под копыта коней…

Запрокинув голову, Тиль посмотрела в небо. Над развалинами не было птиц. Здесь не было ничего: ни засохшей травы, ни прошлогодних листьев.

— Райское местечко! — бодро сказал из-за ее плеча Ланс, и она вскрикнула от неожиданности.

— Ты напугал меня! — возмутилась она.

— А ты меня бросила, — с укором произнес он и, забравшись на обломок колонны, приосанился, выпростал руку и уставился вдаль. — Как думаешь, потомки поставят мне статую?

— За какие-такие заслуги? — пробурчала Тиль, успокоившись. Присутствие колдуна разогнало тени воспоминаний, как солнце тьму.

— Откровенность за откровенность? — уточнил Ланс, спрыгивая с колонны. Разные глаза сверкнули любопытством, когда он посмотрел на Тиль. — Я говорю, каким своим достижением горжусь, а ты потом отвечаешь на мой вопрос.

— Нет, — отрезала Тиль. — Ты вполне можешь гордиться какой-нибудь ерундой вроде процедуры, проведенной Рему.

— Как хочешь, — Ланс приобнял ее и повел вокруг развалин. — А отсюда открывается прекрасный вид!

Рука Ланса, покоящаяся на ее талии, была такой теплой и согревающей, что Тиль, поколебавшись, решила ее не сбрасывать. С холма виднелись клочки черной распаханной земли и унылые плоские крыши. Мост, связывающий Либеморт с большой землей, казался тонкой ниточкой.

— Наверное, Петра боится, что девочки станут убегать сюда на свидания, - предположил Ланс.

— В пансионе обучаются только девочки, — напомнила Тиль.

— Зато в Либеморте полно молодых парней. Когда это забор был помехой любви?

— Возможно, ты прав, — согласилась Тиль. — Но директриса явно что-то недоговаривала. Подозрительная она, эта Петра.

— Ах, Петронилла… — протянул Ланс. — Знаешь, я составил классификацию женщин — особенности характера в зависимости от формы губ, и могу сказать, что Петра не плохой человек.

— Да ты что! — с сарказмом произнесла Тиль. — Это полностью меняет дело!

— Я составил много классификаций, — сказал Ланс. — Как сама понимаешь, довольно длительный период времени мне совершенно нечем было заняться. И знаешь, о чем мне говорят твои губы?

— Конечно, знаю, — ответила Тиль. — Они говорят: отстань от меня, колдун.

— Это вслух, — кивнул Ланс. — Но когда они чуть приоткрыты, влажные и розовые, как лепестки розы после дождя…

— Меня сейчас вырвет, — скривилась Тиль.

— …сладкие, — продолжил Ланс, — с внешними уголками, чуть загнутыми вверх. С нежной ямкой над верхней губой. Они говорят, что ты, Матильда, вопреки внешней суровости, страстная и чувственная женщина, жаждущая любви.

Тиль фыркнула и все же сбросила руку Ланса со своей талии.

— Почему ты не на уроках? — вспомнила она.

— А ты? — ответил он вопросом на вопрос. — Слушай, Матильда, я тут подумал, раз уж ты наотрез отказываешься говорить о себе, расскажи об Ульрихе. Где ты его откопала?

— Откопала я тебя, — буркнула она. — А Ульриха увидела в цирке.

— Ты любишь цирк?

— Терпеть не могу, — призналась она. — Пришлось туда пойти по приказу Ордена. За тем бродячим цирком тянулся след из обескровленных трупов.

— Вампир?

— Он самый, — кивнула Тиль. — Выступал фокусником. Распадался стаей летучих мышей, рисовал картины туманом, довольно красиво, кстати. Там я и увидела Ульриха.

— И что делал в цирке наш здоровяк? — спросил Ланс, останавливаясь.

— Жонглировал гирями, поднимал тяжести, и все такое, — Тиль увидела впереди покосившиеся надгробные плиты. — Ты привел меня на кладбище?

— Не лучшее место для первого свидания, — кивнул Ланс, — но, учитывая, как мы познакомились, это даже символично.

Он пошел вперед, направляясь к надгробию, над которым плакал мраморный ангел. Его белая фигура ярко выделалась на фоне всеобщей серости, а крылья безвольно свешивались за спиной плащом, будто у ангела не осталось сил для того, чтобы их распахнуть.

— Так что там с Ульрихом? — спросил Ланс у Матильды, которая остановилась у плиты и теперь пыталась разобрать полустертую надпись. — Он тебе сразу понравился?

Тиль молчала, глядя на выбитые буквы.

— Матильда, — позвал ее Ланс. — Ты в порядке?

— Да… да, — встрепенулась она, устало потерла лоб. — С Ульрихом там плохо обращались. По тролличьим меркам он был совсем дитя.

— Значит, ты спасла его и поселила у себя, — вкрадчиво сказал Ланс.

Повернувшись, Матильда посмотрела на хитрое выражение его лица и невольно улыбнулась.

— Даже не мечтай.

— Согласись, напрашивается аналогия, — не сдавался Ланс. — Я к тому же неприхотлив в быту и куда более приятный собеседник. — Он оперся одной рукой на плечо ангела, осмотрел крылья. — Как думаешь, ангелы — те же анаэты?

— Нет, — ответила Тиль, не раздумывая. — Анаэтам не было чуждо людское… Что ж, на первый взгляд старое кладбище в порядке. И выглядит куда наряднее, чем твоя забытая могилка. Кстати, с твоей стороны немного наивно ожидать от потомков статую, если тебе даже цветы не приносили. Кто это сделал, Ланс? — спросила она вдруг, заглядывая ему в глаза. — Кто закопал тебя заживо? Ты смог простить его?

— Это сделал мой враг, — ответил Ланс, убирая светлую прядку волос ей за ухо. — И ему не нужно мое прощение, он давно умер. Тиль, ты очень бездарно потратила свой вопрос.

— А ты опять соврал, — вздохнула она, направляясь назад к замку. — Знаешь, что было странным в твоей могиле?

— Кроме того, что трупик шевелился? — уточнил Ланс.

— Бархат, — ответила Тиль, обернувшись. — Бархатная обивка гроба. Тот, кто тебя похоронил, заботился о твоем удобстве, Ланс.

Поморщившись как от зубной боли, колдун бросил последний взгляд на ангела и поспешил следом за Матильдой. Они обошли развалины по кругу, и не нашли ничего примечательного. Но Тиль уверенно направилась внутрь, за стены, подошла к сохранившемуся углу и остановилась у зияющего чернотой отверстия в земле.

— У каждого уважающего себя замка должен быть подвал с тюрьмой и пыточными, — помрачнел Ланс. — И там наверняка сохранился чей-то дух, жаждущий возмездия. Ржавые цепи, стоны, кровь, пропитавшая камни… Давай не пойдем!