— И кто тебе сейчас постель греет?

— А тебе какое до этого дело? — зло посмотрел на своего собеседника мой недавний помощник.

— Да, собственно, никакого, — последовал невозмутимый ответ. — Просто, в спо…

Зеркало пошло рябью и голоса стихли. Я зашипела с досады, смотря на свое отражение, которое тут же проявилось, когда образы богатырей исчезли.

— Гадство, — выругалась, изучая свое бледное лицо. М-да уж, краса неописуемая. На такую бы бледную моль Острослов даже и не взглянул бы. Еще и волосы спутались, напоминая воронье гнездо.

— Да, собственно, никакого, — последовал невозмутимый ответ. — Просто, в споре ты рискуешь проиграть.

— Не помню, когда это я в последний раз проигрывал, — хмыкнул Острослов и потянулся рукой к тазу, в котором лежали румяные пирожки. Вкусно Александра готовит, ни чего не скажешь. Вон как его товарищи на выпечку налегают, того и гляди животы из порток повылазят.

— Я вот что думаю, — Желан почесал подбородок, на котором уже стала появляться светлая щетина. — А на кой черт она нам вообще нужна, девчонка эта? Придумали какой-то спор ради развлечения. А дальше что? Рано или поздно она узнает об этом. И что тогда?

— Ничего, — спокойно проговорил Острый, откусывая от пирожка большой кусок. Прожевал, и продолжил говорить: — Что нам с того, что она узнает? Самое главное, чтобы известно ей о том стало уже после…

— И чего вам неймется? — покачал головой сидящий дальше всех Дрогослав. — Жалко девчонку. А уж если слух до Черномора дойдет, то пиши «пропало».

Острослов слушал слова товарищей, вставлял реплики, а внутренне чувствовал себя так гадко, как еще никогда не чувствовал. Даже стала закрадываться мысль, что ему ее жаль. Да только он, лидер среди самых сильных богатырей Краснограда, не должен выглядеть мягкотелым и слабым. Не должен дать понять своим товарищам, что девчонка эта ему небезразлична. Пусть думают, что он ее в постель затащить хочет только для того, чтобы выиграть этот глупый спор. Он может сколько угодно уговаривать себя, что она для него ничего не значит. Однако, сны сыграли с ним злую шутку. Слишком часто он ее видел, слишком долго она его мучила. Сложно будет играть роль ее друга. Но и подпускать эту девицу к себе близко Острослов не собирался. И пусть ему будет тяжело… Девушка выполнит какую-то там поставленную перед ней задачу и отправится домой, возможно, больше никогда не тревожа его сон своим образом.

Богатырь был зол на себя. Потому что никак не мог определиться, как же все-таки стоит вести себя с Александрой. Хотя одно он знал точно — как только победит в споре, сделает все возможное, чтобы она исчезла из этого мира. Жалость жалостью, а становиться безвольной игрушкой в руках малознакомой особы он не собирался.

От столь противоречивых мыслей голова Острослова пошла кругом и он, сославшись на усталость, направился на второй этаж. Сейчас ему хотелось только одного — добраться до своей комнаты, доплестись до кровати и упасть на нее, забывшись беспокойным сном, в котором, не будет этой девчонки. И хоть умом Острый понимал, что прогнать образ темноволосой девушки из своего головы невозможно, мужчина искренне надеялся на то, что хотя бы сегодня высшие силы сжалятся над ним.

Показав своему отражению язык, повернулась к зеркалу спиной и, пройдя к кровати, снова легла спать. Надо все-таки найти какую-нибудь широкую ткань, чтобы закрыть этот странный артефакт. И вообще, обязательно спрошу и Тимки, что это за штуковина такая и как от нее избавиться. Нет желания подслушивать разговоры этих бабников. Как говорится, «меньше знаешь — крепче спишь».

И я таки заснула. Уплыла в долгожданное забытье, вновь видя перед своим внутренним взором спящего темноволосого богатыря с такой же темной бородой. Стоит отметить, что она ему не шла. Делала его старше и суровее, чем он есть на самом деле.

Как же все-таки хорошо, что сегодня он не занимался непотребствами с очередной девицей.

Утро началось рано. И причиной тому был громкий раскатистый храп. Сначала я испугалась и подумала, что где-то в доме спит мужчина. Поэтому и вскочила с кровати, сжимая в руках подушку, как единственное оружие. Хотя, если так подумать, чем она мне поможет? Сонно заозиравшись по сторонам, увидела развалившегося на крышке сундука рыжего кота. Он вытянулся в полную длину, и нервно подергивал кончиком хвоста. Одно ухо шевелилось, будто лохматый к чему-то прислушивался. Именно из его пасти и вырывались столь жуткие звуки.

И как быть? Разбудить или пускай спит? А с другой стороны, почему это Тимофей должен спать, когда я уже встала? Что за несправедливость. Тоже мне, живой будильник.

— Тим, — позвала усатого и погладила того по спине. Его довольно упитанное тельце вытянулось еще больше и теперь его задние лапы свисали с крышки. — Тимофей! — уже гораздо громче позвала кошака и тыкнула того в бок.

— Хр-р-р-р-р… — раздалось протяжное и громкое.

Он либо притворяется, либо и правда так крепко спит. И что-то мне подсказывало, что первый вариант правильный.

Положив подушку на место, быстро застелила кровать и, схватив проказника за шкирку, спустила его на пол. Чем и заслужила суровый взгляд, недовольное бормотание и угрозу, что еще раз так сделаю, буду ходить с расцарапанной физиономией.

Не обращая на возмущенные восклицания рыжего никакого внимания, откинула крышку сундука и стала думать над тем, что бы надеть. Погода портится и скоро будет довольно холодно. А из предложенных нарядов у меня только легкие сарафаны да рубахи. Хорошо еще, что ботинки у меня свои были, теплые.

— Тимофей, — стала говорить, доставая голубой сарафан, — а теплой одеждой ты меня снабдить можешь? Ясно же, что это ты подсуетился и одежду сюда натаскал.

— Ну, допустим, не я, — Тим стал ковырять когтем деревянный пол. — Девицы из ближайшей деревни помогли. Но если тебе надо, я их попрошу, они не жадные, дадут что-нибудь поносить.

— А с чего это они такие щедрые? — я с подозрением посмотрела на ученого.

— Они надеются на то, что ты им женихов подберешь из богатырей местных.

— Я?! — удивлению моему не было предела. — Но я не сваха!

— А до тебя с богатырями именно сваха и маялась. Много уже лет прошло, а местные помнят, как в свое время Алена, что сюда из твоего мира попала, всех богатырей женила.

— Так, ладно, — схватив рубаху, я выпрямилась и уже было хотела прогнать прохвоста, чтобы он дал мне нормально переодеться, как взгляд невольно остановился на зеркале.

Воспоминания нахлынули лавиной и я, покачнувшись, упала на кровать. Вещи, что держала до этого в руках, упали на пол.

— Ты чего? — обеспокоенно вопросил Тимоша.

— Тимка, — пролепетала, обнимая себя за плечи, — расскажи мне об этом зеркале.

Я постепенно приходила в себя, не понимая, почему так отреагировала на артефакт. Ночью я не испытывала такого страха. А сейчас… будто откат случился.