Итак, захотел шеф своей эрудицией убить всех докторов наук и академиков.

Он стал говорить про сальмонеллез, говорил с упоением, в полной уверенности, что глубоко постиг из оперативной сводки премудрости этого гнусного заболевания с таким неудобопроизносимым названием, и в полной уверенности, что эти знания помогут еще больше очаровать своей персоной ученую аудиторию.

И точно, зал встрепенулся! Сначала была тишина, но улыбки расцветили лица аудитории, люди вытянули шеи, боясь пропустить слово из научного экскурса моего генерала.

Глаза чекиста блестели, уши шевелились. Шеф был счастлив! Его несло, он вдохновенно пел о сальмонеллах — о кишечных бактериях, имеющих вид палочек, подвижных, как сперматозоиды, и коварных, как вражеские лазутчики.

«Попал шеф в точку! — с удовольствием подумал я. — Какой талантливый, когда только успел постичь тонкости этой сложной куриной болезни, заражающей людей?» Да и шеф в предвкушении триумфа все более воспламенялся. Он потрясал кулаками:

— Подумайте, дорогие друзья, из-за какой-то нечисти, попавшей в наш государственный строй, э, то бишь в наш организм, температура повышается до сорока градусов, а понос, а понос… ну, с чем его сравнить? Да, понос подобен той клевете, что несется из эфира враждебных нам радиостанций! Слушал тут по радио некоего Марка Тейча — хуже кишечной палочки! Тьфу, понос с кровью!

Зал от изумления стал приходить в состояние транса. Сначала замер, потом задрожал, потом взорвался гомерическим хохотом, чередуемым в наиболее патетических местах громовыми аплодисментами. Кто-то кричал:

— Браво! Бис, бис! Еще, еще расскажите!

Когда на высокой ноте мой чекист закончил речь, раскланялся, вдруг встала плачущая от смеха женщина. Стараясь говорить как можно мягче, обратилась к шефу:

— Дорогой товарищ генерал! Я — доктор биологических наук. Специалист по птицеводству. А вы (она назвала имя и отчество шефа) невероятно обаятельный человек и, судя по всему, честный и открытый. Я, безусловно, буду голосовать за вас. Про вражеские радиоголоса у вас отлично получается! Но о сальмонеллезе — я умоляю! — никому больше не рассказывайте. Вы, как бы это деликатней сказать, не очень сильны…

— Да? — искренне удивился шеф. — Придется подналечь на биологию, а пока что обещаю молчать, про куриную болезнь — ни гугу!

От аплодисментов задрожали стекла.

* * *

Как оказалось, на этом избирательном участке у шефа были самые лучшие результаты, которые помогли ему стать депутатом Верховного Совета.

Каждый, кто служил в КГБ, прекрасно помнит, какие высокие требования стояли перед оперативными работниками, если решался вопрос о возбуждении уголовного дела. Все факты должны были быть проверены и перепроверены, и даже двоякое толкование какой-либо фразы должно было быть исключено. Спрашивали с нас, что называется, по полной программе.

Не дай бог, если следователь в процессе работы не подтвердил изложенный в документе факт! А уж если дело касалось работы по шпионажу, то степень ответственности возрастала десятикратно. Международные отношения, понимаешь…

* * *

Ловили шпиона, можно сказать, почти поймали. Осталось только подшить документы и отдать в следственную службу, и следовало уточнить: на месте ли у шпиона шифр-блокнот, средства для тайнописи и другая дребедень, полученная из разведцентра.

Надо так надо. Собрали бригаду специально обученных людей и начали осуществлять знаменитое среди узкого круга специалистов мероприятие: обыск без ведома хозяев. Штука, прямо скажем, не очень законная, зато эффективная. (Теперь такого не бывает, запрещено.)

* * *

Итак, полезли, помолясь, в квартиру шпиона.

Но Бог не фраер. Он все видит, тем более беззаконие.

Только приоткрыли дверь, как что-то лохматое шмыгнуло между ног и скрылось моментально.

Все остолбенели: ясно — животное, но никто в этой нервотрепке не разглядел, не понял, что за беглец? Собака или кошка, а может, обезьянка? И какого цвета животное, размера и тем более пола?

В общем, конфуз. Шлем по рации депешу, как «Юстас — Центру»: «Сбежала какая-то тварь, для поимки немедля шлите подмогу».

* * *

Надо сказать, что дело было накануне 8 Марта, и народ в конторе уже принаряженный, праздничный, в голове концерт с участием Валентины Толкуновой и хорошо накрытый стол.

Делать нечего, человек десять расфуфыренных джентльменов с Лубянки мчатся товарищей из беды вызволять. Пока одни работают, бригада зачистки по чердаку пыль поднимает. Голубиный помет, паутина, известка — полный набор радостей для домового. Умными головами о стропила бьются наши боевые товарищи, летучих мышей пугают.

Ну и естественно, родственников объекта вспоминают. Виртуозно очень и озабоченно…

* * *

Часа через два перемазанные птичьим пометом и обмотанные паутиной, зато счастливые и довольные собой, опера волокут беглеца — рыжего, одноглазого, мяукающего. Ну, навешали ему тумаков от всего своего щедрого чекистского сердца, дабы впредь несклонен к побегам был.

А тут и товарищи работу закончили. Все чин-чинарем: шифр-блокноты, как и положено, — в тайнике, котяра мерзкий — снова в квартире.

Первая серия увлекательного детектива на этом закончилась.

* * *

Вторая серия началась сразу после ареста шпиона.

— Все понимаю, — удивлялся на допросе арестованный, — но одно никак в толк взять не могу. С какой оперативной целью мне кошечку любимую подменили? Вместо пушистой и ласковой Мурки в квартиру водворили грязного и блохастого котяру?

Следователь задумался и вполне серьезно спросил:

— Кошка у вас умная?

— Удивительная, все понимает! Следователь согласно кивнул головой и тоном умудренного жизнью человека ответил:

— Вот-вот, умная! Значит, поняла, что очень скоро ее некому кормить будет, ну и поменялась с блохастым квартирой. Сами знаете, коварна женская природа!

Смеяться, право, не грешно. Так утверждают оптимисты. Однако смех бывает разный. Бывает радостный, бывает гомерический. Бывает нервический. Это особое состояние, когда, как говорил полководец, от великого до смешного один шаг.

Этого шпиона чекисты звали белокурой бестией. И потому что был блондин, и потому что хитрость раньше его родилась. Талант шпионский в нем был великий, такой, как у Шекспира литературный.

Ох, и намучились мы с ним! Но у чекистов на всякую бестию всегда найдется что-нибудь этакое, с винтом.