За это он заработал легкий удар в плечо. Один из самых простых жестов и одновременно такой странно интимный, игривый, приглашение перейти от знакомства к чему-то большему. Он переложил поводок в другую руку и слегка толкнул ее плечо своим кулаком. В ответ его наградили смешком, звонким, как ручеек.

Других собак на собачьей площадке не было, что, наверное, было к лучшему, если учитывать, что Пес был очень плохо воспитан. Она расстроилась из-за того, что Пес не подружится ни с кем. Салливан даже не был уверен, что собаки с кем-то дружат. Он мог бы сказать что-нибудь про ее мир, раскрашенный в оттенки розового. Но предпочел этого не делать. Он может быть хорошим парнем в течение часа.

Сара тщательно обыскала сумку и вытащила оттуда ярко-розовую фрисби. Он мог бы запротестовать насчет цвета, но зачем? Это всего лишь на час. Он взял предложенную ею фрисби, помахал перед носом Пса и кинул ее. Пес посмотрел вслед фрисби и ушел пописать на куст.

— Нет друзей, и он даже не знает, как играть, — грустно сказала она.

На мгновение Салливану захотелось сказать, что по меркам человеческой жизни такое случается очень часто. Но он снова сдержался. Вместо этого он пошел за фрисби и кинул ее в сторону Сары. Она подпрыгнула и не поймала ее. Но когда она прыгнула, он мельком заметил ее милый животик. В следующий раз он заставит ее прыгнуть за фрисби еще выше. Она ни ловить, ни кидать не умеет. Но играть с ней было весело. Она бегала за фрисби, прыгала, кидалась за ней на землю, делая дикие выпады в его сторону. Ее желание жить было просто заразительным!

— Тебе кто-нибудь говорил, что фонарный столб и то лучший атлет, чем ты? — серьезно спросил он.

— Разными словами, но, боюсь, мне это уже говорили не раз.

Что-то в ее словах, несмотря на шутливый тон, кольнуло Салливана. Возможно, когда-то ее убедили, что она не соответствует каким-то стандартам. Не было причины волноваться или пытаться изменить это. Он лишь пообещал себе быть хорошим парнем в течение часа. Он принес фрисби и передал ей.

— Нет, не кидай ее. Пока не кидай.

Он обошел ее, встал сзади и прижался к ней, обхватив ее упругий животик одной рукой. Другой рукой он взял ее руку. Она окаменела, удивившись его близости, прикосновениям.

— Расслабься, — сказал он ей.

Она глубоко вздохнула, попыталась сделать, как он посоветовал, но все ее тело гудело от напряжения. Как и его. Он не был уверен, чего именно ожидал, но ее близость давала ощущение переполняющей сладости. Сара была соблазнительно женственной. Она казалась маленькой и хрупкой, а он большим и сильным.

«Прекрати», — предупредил он себя.

Он не пойдет на поводу инстинктов.

— Сконцентрируйся, — сказал Салливан. Сара подумала, что он имел в виду ее, но он сказал это себе.

Он направил ее руку своей.

— Видишь? — мягко сказал он, близко к ее уху. — Рывок делается запястьем. Закрути руку к животу, вот так, потом выпусти ее. Прямо в этот момент отпускай.

Она проворонила этот момент, почти на секунду. Салливан принес фрисби обратно. Он размышлял над своими ощущениями. Физический контакт с ней показал ему, насколько он одинок в этом мире. Помимо периодических объятий сестры и племянников, когда он последний раз дотрагивался до кого-нибудь? Имелась конкретная причина, по которой он этого не делал. Как только опустишь этот барьер, обратно его поднять очень сложно. Сложно будет игнорировать желание нежности, близости и общения. Правильно было бы немного отойти и наставлять Сару на расстоянии. Но он пошел и снова повторил это упражнение. Он позволил себе истинное удовольствие человека, делающего что-то один раз. Он начал различать ее запахи: один исходящий от ее волос, другой от кожи, оба легкие и ароматные.

Салливан позволил себе наслаждаться прикосновением к ней. Он видел, как маленькие пучки каштановых волос выскальзывали из ее хвоста и танцевали на тонкой шее. Обнимать ее казалось таким неправильным, но так хорошо он не чувствовал себя никогда.

Ему нравилось нечаянно потереться усами о нежную мочку ее уха, а потом наблюдать, как она забавно запарывает бросок. Ему нравилось, что нервное напряжение ее тела сменилось на более мягкое и податливое состояние. После примерно дюжины попыток у Сары, наконец, получился более-менее приличный бросок фрисби. Розовый диск рассекал воздух идеальной аркой. Но они не заметили этого. Она облокотилась о него и вздохнула, наконец-то полностью расслабившись. Салливан принял ее вес легко, положил подбородок ей на голову и вдыхал аромат ее волос. Он сложил руки на ее животе, и они просто стояли, осознавая все, но при этом чувствуя себя очень комфортно.

Внезапно парк показался совсем другим, как будто каждая вещь была подсвечена изнутри. Он видел, как листья дрожали на ветках. Небо казалось настолько голубым, что у него заболели глаза. Он наблюдал за тем, как счастливый щенок скакал по лужайке, и почувствовал, что Сара погрузилась глубже в его объятия. Он ощутил, будто спал всю жизнь и только сейчас начал просыпаться. В этот момент Салливан почувствовал успокоенность. Он понял, что не испытывал ничего подобного очень давно. Возможно, даже никогда. Внезапно пес будто начал понимать суть игры. Он принес им обратно летающую тарелку и замахал хвостом, как вентилятором.

— Смотри, — мягко сказала Сара, — он знает, что он наш.

Салливан мог бы напомнить, что это все-таки не их собака. Но Сара развернулась и посмотрела на него через плечо сияющими глазами, и он промолчал. На самом деле, ему хотелось поцеловать ее. Прикоснуться губами, пока она находится в этом чувственном состоянии. Ему хотелось усилить связь, которая появилась между ними. Но здравый смысл взял верх. Разве это не усложнит все? Он не хотел ранить Сару и причинять ей душевную боль. Вместо этого Оливер нежно отпустил ее и отступил. Опасаясь, что его легко прочесть, он отвернулся. Пора было идти домой. Но ему стоило больших усилий отпустить ее. Больше делать было нечего, и он пошел за диском. Сара наблюдала за тем, как Салливан оторвался от нее. Она смотрела на него, будто умирала от жажды, а он был долгим, прохладным освежающим глотком воды. Она размышляла над тем, что только что произошло между ними. Она почувствовала прохладу там, где недавно было тепло его тела. Он почти поцеловал ее. Она видела, как его глаза затуманились дымкой желания, почувствовала, как по его телу прошла дрожь. Она потянулась к нему, чувствуя необходимость в нем каждой клеточкой своего существа. Может, эта необходимость, переданная через ее глаза и тело, заставила его передумать?

— Эй, ну-ка, отдай!

Сара, несмотря на разочарование, что ее не поцеловали, не могла не улыбнуться. Пес, судя по всему, решил, что ему нравится играть в фрисби. Только он придумал свою версию игры и убегал каждый раз, когда Салливан подходил к нему. Момент физического напряжения прошел. С криком бурного восторга Сара кинулась и присоединилась к погоне за собакой. Салливан был прирожденным атлетом, в отличие от нее. Он очень хорошо сложенный мужчина, полностью контролирующий свое тело, полностью уверенный в своих силах. Салливан гонялся за псом, резко останавливался, разворачивался прямо в воздухе, подпрыгивал и пытался схватить его. Во время игры его лицо ожило. Последние остатки напряжения ушли, черты стали по-мальчишески восторженными.