выдает с придыханием, – Надежда моя…

Задыхаюсь от давления его ауры, его черного нутра, которое рвется наружу. Я всегда знала, что Баграт Умаров зверь, но мне казалось, что тогда три года назад он был ласковым и сытым, спрятавшим когти, а вот сейчас…

Сейчас в нем чувствуется голод. Этот жестокий мужчина не знает пощады. Не умеет прощать, а я… я все так и не представляю, зачем ему нужна.

– Пойдем, – наконец, проговаривает и берет меня за локоть, ведет на выход.

– Мне нужно домой, – пищу, перебирая уставшими стопами, обутыми в шпильки. Ноги заворачиваются, силы покидают, и я чуть не падаю, но мой босс отличается хорошей реакцией.

Баграт ловит меня и одним резким ударом я взлетаю в воздух и приземляюсь на его руки, смотрю в полнейшем шоке на то, как несет меня на руках.

Не тащит, не бросает, а именно несет, словно я хрупкая статуэтка, которую можно ненароком сломать.

Предательские слезы опять закипают на глазах, мы выходим под дождь, который, кажется, и не думает прекращаться. Крупный охранник открывает перед нами дверь и смотрит сквозь. Умар держит на службе киборгов, под стать Биг Боссу.

Ныряет вместе со мной в салон, не выпускает из рук, и я оказываюсь сидящей на крепких коленях. Командует водителю:

– Домой.

Вздрагиваю и поворачиваю голову, чтобы заглянуть в холодные графиты.

– Мне… мне нужно домой… – голос дрожит, когда выдаю, – к себе домой…

Мотает головой. Не терпит возражений.

– Нет, Надежда. Ты едешь в мой дом, – припечатывает словами, как граниты вбивает, и я закрываю глаза.

Страх окутывает. Я не хочу оказаться в прошлом. Откатиться назад на три года.

Помню, как дурочка, выбирала занавески в спальню. Персиковые. Сквозь которые по утрам заглядывало солнышко, и я рассматривала причудливую игру света, пока под моим ухом гулко билось сердце моего единственного любовника.

Прикрываю глаза, отгоняя морок, сглатываю горечь, которая разливается по нёбу.

– Я не поеду в твою квартиру, Умаров, – распахиваю глаза и встречаюсь с по-настоящему черными глазами Баграта. Страшными. Жестокими.

Тянет уголок губ в ухмылке, обнажает белоснежный оскал. Зловещий во мраке салона, наклоняется ко мне и обдает горячим воздухом:

– Кто сказал про квартиру, Надя? Нет ее. Сгорела.

Вздрагиваю. Потому что в голосе мужчины чудится кровожадность. Он говорит так, словно в убийстве признается. А мне почему-то больно становится, потому что там, в той уютной светлой квартире, мне казалось, что я была самой счастливой.

Я порхала по кухне и готовила лазанью, ждала своего мужчину с работы, мы ужинали при свечах, а потом… потом он брал меня на столе, доводил до исступления, не жалея вбивался до упора и заставлял меня кричать.

Невинная девушка в руках Умарова становилась голодной и безудержной женщиной, которая изнемогала и желала своего мужчину.

Все в той квартире имело отпечаток нашего секса, ни одного места не оставалось, где бы Баграт меня не взял.

– Сгорела, – повторяю заторможенно и мне хочется плакать, хочется выть и биться в руках мужчины, который уничтожил все…

Все, что было для меня дорого, для которого я была лишь разовым материалом.

И хорошо, что этой квартиры больше нет. Пусть так. Вернуться туда, где был так безгранично счастлив и где были вырваны с корнем мои крылья, было бы слишком жестоко.

Прикусываю губы и отворачиваю лицо от Баграта, не могу на него смотреть. С ним все через край. Слишком больно. Невероятно. Невыносимо. Любить и ненавидеть. Кажется, моя душа сходит с ума.

Наконец, спохватываюсь, что все так же сижу на коленях мужчины, и пытаюсь соскользнуть на кожаное сиденье, но хватка Баграта становится сильнее.

Пальцы впиваются в мои ребра. Не дает мне ускользнуть, а я чувствую, как его тело реагирует на мою близость, ощущаю, как каменеют мускулы и… я чувствую его возбуждение, ощущаю под попой каменный поршень.

– Я не хочу ехать к тебе, Умаров. Я хочу к себе домой, – выдыхаю с горечью.

Сильные пальцы ловят мой подбородок, разворачивают мое лицо и заставляют смотреть в темные потусторонние глаза.

– Ты. Едешь. В. Мой. Дом, – выдает с четкой расстановкой. – Прими все как есть, не заставляй меня…

Замолкает. Дает понять, что зверь со мной еще весьма галантен. А то, что Умар может быть бесчеловечным и жестоким, я знаю. Всегда был таким, только я не видела, какой хищник играет со мной в свои сексуальные игрища, я любила и мне казалось, что и он… любил.

Глупая.

– Я…

– Хватит. Надя. Не беси.

Глаза вспыхивают и Баграт подается бедрами вперед, дает прочувствовать, как именно будет спускать пар в случае, если я продолжу свои препирательства.

Замолкаю и отворачиваюсь. Голова тяжелеет. Слишком многое я пережила за последние несколько часов. Еще раз делаю попытку сползти с крепких колен своего босса, но не получается. Меня в тиски схватили.

Прикрываю веки и начинаю считать. Призываю себя успокоиться, и неожиданно для себя как-то обмякаю, голова падет на широкое плечо.

От Умарова идет жар, как от печки. На мгновение кажется, что я оказалась в далеком прошлом, когда еще не знала, что за хищник обратил на меня графитовый взгляд.

Не знаю, как такое можно объяснить, но мне неожиданно становится спокойно, словно я нахожусь в безопасности, веки тяжелеют, измотанный организм берет свое.

Я засыпаю. Вот так вот. В руках своего бывшего любовника. В цепких пальцах самого жестокого монстра я улетаю в дрему, и что самое странное, впервые за очень долгое время мысли отпускают и сон становится крепким, спокойным и несет с собой легкость…

Глава 10

Я выныриваю из забытья резко. По щелчку. Распахиваю глаза и судорожно оглядываю пространство, силюсь понять, где я. Не сон ли все, что происходило вчера. Занавески плотно задернуты, но свет все же пробивается сквозь небольшую щель.

Каким-то внутренним чутьем понимаю, что сейчас раннее утро, резко отбрасываю одеяло, которым укрыта, и нахожу себя голой. Даже белья нет, но есть длинная мужская рубашка, в которой я спала.

Проходит несколько мгновений, которые требуются для осознания себя в чужом доме, в чужой одежде и… в чужой постели.

Накатывает паника, я чисто интуитивно кошусь на подушку рядом со своей, но не нахожу никаких следов того, что этой ночью я была не одна.

Прикусываю губы и начинаю оглядываться по сторонам, как затравленный зверек. Не знаю, чего именно я боюсь сейчас больше всего – того, что Умаров вернулся в мою жизнь, или того, что стоит ему захотеть, он узнает, что у меня есть сын и все будет кончено.

Страх подстегивает, заставляет подняться и открыть шторы, чтобы запустить в комнату больше света.

Незамедлительно шлепаю босыми ногами по теплому паркету, в два шага оказываюсь у занавесок, распахиваю их и оборачиваюсь, скольжу взглядом по богатому убранству спальни в поисках своих вещей.

Их нет. Я в шаге от паники, которая накатывает волнами и заставляет капли пота выступить на спине. Сердце колотится как у загнанного в угол мышонка, но неожиданно глаз цепляется за мою сумочку, которая лежит на стуле.

Подрываюсь и лечу, распахиваю в поисках телефона и выдыхаю, когда пальцы хватают холодный металл, на экране высвечивается сообщение от Татьяны Алексеевны, сердце словно выпрыгивает из груди, пока пальцы набирают пароль.

Быстро вхожу в приложение и тыкаю на горящий значок пропущенных сообщений. Боюсь, что что-то случилось помимо того ужаса, в котором я погрязла, как в смердящем нечистотами болоте, но стоит только войти в чат, как от сердца отлегает, а на лице появляется улыбка.

Татьяна Алексеевна послала мне фотографию моего спящего Брошки. Малыш на фото сладко посапывает и прижимает к груди любимого истрепанного медвежонка. Забавный пушистый зверек выглядывает из-под моего сынишки, утыкается в его щечку, будто целует и защищает.

Губы все шире раздвигаются в улыбке, а на душе теплеет. На глазах сразу же наворачиваются слезы, а следом подступает страх, граничащий с лютым ужасом.

Вглядываюсь в умиротворенное личико самого дорогого человека и провожу по экрану большим пальцем, картинка убегает.

Смотрю на часы на дисплее, который показывают почти шесть утра, и не решаюсь позвонить. Пусть спят, пока я попытаюсь