эта чашка скрепит наш союз, — и аккуратно затронув ее тонкими пальцами, он поднес горячие зерна к своим губам и сделал пару глотков. Тепло приятно растекалось по всему его телу, оставляя на языке мягкое послевкусие. — Ммм, Вы снова не ошиблись, это действительно хороший кофе.

Алиса деликатно оторвалась от салата и спросила у него.

— Вы никогда здесь не бывали?

— Нет, мне не доводилось. У меня есть собственный секретарь, который каждый день варит мне кофе, причем довольно отвратительный, от чего у меня сводит зубы, — все это было сказано в небрежном и довольно свободном для Виктора тоне.

— Жаль, что Вы не были здесь раньше. Если бы Вы пришли сюда 5 лет назад, Вы бы удивились еще больше. Раньше здесь подавали замечательные вишневые пироги, от которых у всех так и текли слюньки, — Алиса тоже решила сменить стиль беседы на более неформальный.

— Вы, я вижу, бывали здесь раньше, и не раз…

— Да…Когда давным-давно это кафе принадлежало моему отцу.

Алиса мечтательно предалась воспоминаниям.

— А где он сейчас? — сам не зная зачем, спросил он.

— Он умер. Уже 5 лет прошло, — она все еще улыбалась, только вот глаза ее потускнели, и на прекрасном лбу появилась едва заметная морщинка.

— Прошу прощения, я не знал, — в отличие от директора Виктор не захотел даже прикасаться к личному делу мисс Ким. Сейчас, чувствуя себя неловко, он пожалел об этом.

— Не переживайте. Это было давно. После его смерти кафе изменилось. Здесь все не так, как прежде. Но думаю, это к лучшему.

— Кто сейчас владеет им?

— Я, — просто ответила Алиса.

— Вы?

— Да, я. Когда отца не стало, единственной вещью, напоминавшею мне о нем, было это кафе. Поэтому я решила его не продавать, и косвенно руководила им издалека все эти 5 лет. Это был единственный выход сохранить его. Пускай, вышло у меня не очень. Но я бы все равно ни за что не продала это кафе…

Наступило молчание, которое оборвалось его мужским звонким голосом. В нем чувствовалась искренность.

— Я не знаю, как оно выглядело раньше, поэтому не могу судить о его внешнем виде. Но в одном я уверен точно — кухню своего отца, Вы смогли сохранить.

Это была его первая похвала ей.

— Я рада что Вам понравилось, — наклонив голову набок, поблагодарила Алиса. — Жаль отец больше не приготовит свой фирменный вишневый пирог. Повара, которых я наняла, так и не научились его печь. Отец делал это по-особенному. В готовке ему не было равных. Кстати, Вы можете его увидеть, — и она указала на небольшое прямоугольное фото в деревянной рамке с черной окантовкой, висящее над дверью. Рядом была привинчена мемориальная табличка с инициалами бывшего хозяина.

Виктору это лицо показалось знакомым, но он не смог вспомнить, где видел этого человека.

— Я попросила повесить ее, когда уже находилась в Корее, поэтому фото выбрали не самое удачное.

Виктор промолчал, все еще уставившись на задорно усмехающегося ему со стены молодого мужчину.

— У него Ваша улыбка, — бросил он, продолжая сверлить глазами стену.

— Да, Вы правы. Мне это часто говорили.

Вдруг взгляд его снова сделался холодным и бесчувственным, и резко встав из-зо стола, заставив даже Алису удивленно поднять брови, проговорил:

— Что ж, я рад что наша беседа не прошла напрасно, но меня ждут дела. Благодарю Вас за кофе, мисс Ким. В следующий раз увидимся уже в аэропорту, если не случится ничего непредвиденного. Не вставайте. Приятного аппетита!

И продолжая смотреть просто мимо нее, Виктор поспешно вышел и также быстро направился к своей машине…

ⅩⅠ — Глава — 한 길 여자 속은 모른다. — Никто не знает душу женщины

Суббота пролетела незаметно. Наступило воскресное утро. Лежа в обнимку со своим любимым одеялом в теплой постели Алиса не спеша приоткрыла ресницы навстречу солнечным зайчикам. Поприветствовав их улыбкой, она повернулась к окну, откуда на нее глядело ясное утреннее небо. Спрятала свои маленькие кулачки у подбородка и задумалась. С тех пор, как начала работать дипломатом, она ведь ни разу так крепко не высыпалась.

— Хорошо, — прошептала вслух.

Сегодня Алиса не спешила вставать. Этот день она планировала провести дома, не выходя на улицу до самого отъезда. Провалявшись до восьми, чего в любое другое время никогда бы себе не позволила, она с бодрым видом спрыгнула с кровати, несколько раз хорошо потянулась, и в одной пижаме, которую решила не снимать до конца дня, вышла на балкон. На улице было тихо, где-то издали доносился гул автомобилей, растворяющихся в потоке людей — суета сюда еще не добралась. Подставив свою гладкую кожу под мягкий теплый ветер, Алиса утонула в солнечных лучах и каждой порой своего тела наслаждалась всеми прелестями весны этого года. Ей захотелось стоять вот так вечно. Но, как часто бывает, любое желание очень легко разрушить.

В комнате завибрировал телефон, и это был не будильник.

«Ну почему именно сегодня…,» — пронеслось у нее в голове.

Выйдя из мечтательного состояния, Алиса снова стала серьезной и сдержанной, потому что прекрасно осознавала, что здесь ей могут звонить только по работе. Подошла к спальной тумбочке, подняла телефон и увидела, что не ошиблась — это был звонок от начальника по международным отношениям.

— Да, президент, — так она решила для себя называть наследника компании. Он не был против.

— Добрый день, мисс Ким, — голос его звучал необычно, будто он был чем-то взволнован, но старательно пытался это скрыть. — Нам снова придётся встретиться сегодня. Возникла еще одна проблема, и мы должны решить ее до отъезда.

— Это связанно с договорами? Я что-то упустила?

— И не то и не другое. Однако эта проблема непосредственно касается нашей поездки.

— Ясно. Где и когда мы встретимся? — как по шаблону спросила она.

— Я сейчас же пришлю за Вами машину.

— Поняла.

— Тогда у Вас есть четверть часа, чтобы собраться. Жду Вас, мисс Ким!

— Да, президент.

Он отключился первым. Алиса осталась стоять с телефоном в руке, удрученно покачивая головой.

«И почему я не отключила его полностью. Видимо, меня действительно ждет моральное выгорание…Так со мной еще не обращались. Что на него нашло? Если так и дальше пойдет, то я окончательно пожалею, что взялась за эту работу», — продолжая недоумевать, она с неохотой сняла с себя пижаму, достала из чемодана свой самый нелюбимый, бледно розовый костюм и принялась, не спеша, одеваться.

Виктор не спал всю ночь. Просто сидел на диване и потягивал дорогое вино, иногда вставал, бродил по пустой гостиной, садился и снова