руководствуются противоположными принципами подачи материала: тематическим и хронологическим), но Геродот, безусловно, оказал на Фукидида сильнейшее влияние в том отношении, что он первый превратил историю в художественное произведение (ἔργον ποιητικόν), о чем в весьма замечательной форме повествует Цицерон: numque et Herodotum illum, qui princeps genus hoc ornauit… atqui tanta est eloquentia ut… opere delectet, et post illum Thucydides omnes dicendi artificio mea sententia facile vicit (Cic.

De or. II, 55–56). Таким образом, рассказ Маркеллина (54) о том, как Фукидид заплакал, когда Геродот публично читал свое произведение, имеет долю истины в том смысле, что Фукидид, без сомнения, относился к Геродоту с глубоким почтением и вовсе не стремился с ним полемизировать или указывать на несостоятельность его сообщений, что, однако, не мешало ему указать на конкретные ошибки Геродота[185].

§ 4. Гекатей и Ферекид

Ко времени написания Фукидидом своего сочинения уже появились труды Гекатея и Ферекида, Харона и Ксанфа, Акусилая и Гелланика, а также некоторых других авторов, о которых мы не имеем ясного представления. Определенные достижения их нашли свое отражение и развитие у Фукидида. Именно в связи с этим можно предположить, что свой конкретный материал Фукидид также черпал из их произведений, фрагментарность которых, однако, весьма осложняет установление источника в каждом случае. Утверждение Фукидида о том, что в древности в Элладе происходили переселения (I, 2, 1), в результате которых сменилось население Фессалии, Беотии и большей части Пелопоннеса (I, 2, 3), а древние эллины были похожи на теперешних варваров (I, 6, 6), находит полную аналогию в сообщении Гекатея о том, что до эллинов на Пелопоннесе жили варвары, как и почти во всей Элладе вообще (FHG. 356). Вместе с тем заключающиеся в этом же пассаже сообщения о том, что жители Аттики и Аркадии были коренным населением этих областей, соответствует Гелланику, который полагал, что афиняне, аркадцы и эгинцы были автохтонами (приложение, фр. 23). О том, что никаких событий в Элладе до Девкалиона не происходило (I, 3, 1–2), говорили и Гекатей (FHG. 334), и Гелланик, начинавший родословную Кодра от Девкалиона (приложение, фр. 22). Наконец, чисто мифологический материал у Фукидида находит ряд соответствий с текстами Ферекида. К таким пассажам можно отнести рассказ о причинах Троянской войны, где сообщается о богатстве Пелопа (Thuc. I, 9, 2 и Pher. 93), о гибели Эврисфея, убитого Гераклидами в Атрее (Thuc. Ibidem и Pher. 39, большой фрагмент, заимствованный из Антонина Либерала). Сообщение о заселении Кадмеи беотийцами тоже могло быть заимствовано у Ферекида (Thuc. I, 12, 3 и FHG. 44, 45). Во всяком случае, Фукидид вращается в кругу тех тем, которые были характерны для мифографических сочинений названных писателей.

В повествование о причинах Троянской войны, как было отмечено, включен исторический экскурс о предшественниках Агамемнона (I, 9, 2), который вводится в повествование при помощи ссылки на какой-то весьма достоверный, по мнению Фукидида, источник: λέγουσι δὲ καὶ οἱ τὰ σαφέστατα Πελοποννησίων μνήμηι παρὰ τῶν πρότερον δεδεγμένοι (говорят и те, которые восприняли самые верные из рассказов о Пелопоннесе в качестве дара памяти о тех, кто жил раньше). За этим заглавием, говорящим о достаточном уважении, которое питал Фукидид к цитированному им автору[186], следует рассказ о Пелопе, Эврисфее и его гибели в Атрее: «Эврисфей был убит в Аттике Гераклидами (а у его матери был брат Атрей; Эврисфей поручил ему, чтобы он правил, Микены и власть во владении Атрею, а случилось так, что он бежал от своего отца из-за смерти Хрисиппа) и, поскольку Эврисфей все еще не возвращался, то микенцы решили, из-за страха перед Гераклидами и так как он казался обладающим силой и угодил большинству, сделать Атрея царем над микенцами и над теми, над кем правил Эврисфей; и пелопиды сделались сильнее персеидов»[187].

В нашем распоряжении имеется аналогичный текст Ферекида (FHG. 39): «После удаления Геракла от людей Эврисфей изгнал их (гераклидов. – Г.Ч.) из страны и сам сделался царем. Гераклиды, бежавшие к Демофонту, сыну Тесея, поселились в четырехградии в Аттике. Эврисфей, однако, послал вестника в Афины и пригрозил афинянам войной, если они не изгонят Гераклидов. Афиняне, конечно, избрали войну, а Эврисфей вступил в Аттику и, сражаясь, сам погиб в бою».

По стилю оба рассказа аналогичны; проконтролировать, однако, происхождение этого пассажа текстом Ферекида мы не можем, так как в настоящем фрагменте речь идет о гераклидах и их судьбе, а не о Микенах. Фрагмент относится к той части повествования Ферекида, где говорилось о гераклидах, а история Пелопа и судьба владений Эврисфея была рассказана в другой части (FHG. 31; 93, 3), где, безусловно, уже не было нужды рассказывать об обстоятельствах войны с гераклидами и гибели Эврисфея. Рассказ, составленный именно в этом плане, содержится у Фукидида. Он принадлежит по содержанию к (одно слово пропущено. – Ред.) и может быть соотнесен с Ферекидом по следующим соображениям.

1. Имеющийся в нашем распоряжении фрагмент Ферекида по содержанию ничем не противоречит тексту Фукидида, вместе с тем по содержанию они друг друга не дублируют; таким образом, два настоящих пассажа могут быть соотнесены с двумя разными частями труда Ферекида.

2. Гелланик, передающий сходные по содержанию сообщения в связи с гибелью Хрисиппа (FHG. 42), следует другой традиции: согласно с ней Атрей возвратился в земли своего отца посредством военного вторжения.

3. Стиль приведенного пассажа у Фукидида весьма напоминает законченные по смыслу небольшие «истории» Ферекида, в которых перечисляется несколько связанных между собою событий, ведущих к логическому концу, и наличествует краткое заключение в виде сообщения о последнем факте. Такова история об Ареитое (Pher. 87; FHG. Schol. ad Hom. Il. VII, 9): «Ареитой из Беотии, лучший из людей в свое время, отправился в Аркадию, ибо было там некое столкновение между аркадцами и беотийцами из-за пограничных камней. Там награбил множество добычи. Подвергшийся презрению аркадцев Ликург, сильнейший среди них муж, устроил засаду, убил его и захватил все его оружие и дубину, и вернул награбленное».

В таком перечне событий порядок их перечисления нередко нарушается, что создает своеобразную логическую инверсию, которая должна подчеркнуть причинно-следственную связь между фактами посредством сложносочиненного предложения[188]. Так, например, в данном пассаже у Фукидида сначала говорится о гибели Эврисфея, а уже потом о том, как он поручил Микены и другие свои владения Атрею. «История» заканчивается тем, что пелопиды стали сильнее персеидов, что завершает пассаж, начатый с рассказа о богатстве самого Пелопа. Таково сообщение о бесплодии Гермионы у Ферекида в «истории» о путешествии Неоптомена в Дельфы (Schol. Eur.