— Никак нет, государь. Балахнин делает политику чистыми руками. У него хватает восторженных почитателей. Предположу, что и Шереметевы, и Волынские не будут стоять в первых рядах со знаменем. Оголтелых в России всегда хватало. Алексей Изотович извлекает пользу от своей нейтральной позиции. Так ему легче контролировать своих союзников и вести партию.

— Коварен зело, — кивнул Меньшиков. — Поэтому я очень переживаю, что не смогу довести до конца эту игру. Сын еще слаб, а своих конфидентов у него кот наплакал.

— Какова моя роль? — напрягся граф, услышав все, что хотел.

— У молодежи, любящей современную музыку, сейчас в моде английский термин «бэк-вокал», — император вдохнул морозный воздух, пахнущий приближающейся зимой. — Предлагаю стать именно этим бэк-вокалистом, стоящим в полутьме сцены, когда взгляды восторженных почитателей обращены на кумира.

— На подпевках? — сообразил Апраксин. Он не был чужд современных тенденций в культуре и много чего знал, а чего не знал — подсказывали секретари. Благо, у него их было пятеро. Это позволяло оперативно реагировать на малейшие скандалы в среде дворян, чтобы не допустить ненужную дуэль. Ну и заодно быть в курсе разнообразных тенденций.

— Именно. Вы же общественный человек, знаете всю аристократическую верхушку Петербурга и Москвы, — Меньшиков сделал руками странный жест, как будто хотел загрести что-то ладонями. В паре метров от него в воздух поднялись листья и закружились в миниатюрном смерче, после чего опали вниз. — Беседы в светских салонах, на пригласительных обедах и ужинах… Там ведь часто бывают люди, о которых мы сейчас говорим. Допускаются небольшие намеки на слабость императора, на кулуарные беседы с цесаревичем о судьбе России, упрочении трона. Слова, исходящие от серьезного человека, дают очень прочную основу для размышлений. Вы понимаете, Даниил Алексеевич?

— Да, в полной мере, — поджал губы граф. — Только мне не совсем нравится моя роль зачинщика неких событий…

— Дорогой мой, — усмехнулся Меньшиков. — Первый камень я уже бросил. А мой любезный родственник Никита Назаров уже начал разгонять большую волну. Я не требую мгновенного результата. Говорю же, мне по силам протянуть еще лет десять, не меньше. Но хочу напоследок вбить кол мерзавцам в грудь.

Трость простучала замысловатую дробь. Апраксин задумался, продолжая шагать в ногу с императором вглубь парка. Далеко позади остались летние беседки, скамейки, жилые постройки; между деревьев проглядывала часть Резиденции, выкрашенной в светло-желтый цвет. Только телохранители, оцепив большую площадь парка, мелькали неподалеку черными молчаливыми фигурами.

— А при чем здесь Назаров? — спросил он осторожно.

Меньшиков рассмеялся.

— Так и знал, что не утерпите! Не разглядели связи?

— Никакой, Ваше Величество, кроме родственной через вашу племянницу, — честно ответил Апраксин.

— Хорошо, очень хорошо, — император остановился и заботливо поправил воротник пальто своего гостя. — Так и продолжайте говорить. Он же мне обещал волшебный свиток, который поднимает всех на ноги и делает из постаревших женщин красавиц.

— Ах, вы об этом, — закивал граф. — Право слово, какое-то сумасшествие в будуарах петербургских львиц света. Даже до меня достигло сие поветрие. Это тоже ваш камешек в спокойный пруд?

— Нет. Назаров освоил магическую науку заряжать свитки, изготовленные из натуральной кожи, мощной магией. Он же артефактор, как-никак. Из своего долгого путешествия по чужеземью привез умение и стал воплощать его в дело. Самое удивительное, денег за это не берет, производство не открывает.

— В Петербурге уже ходят устойчивые слухи, что получить из рук «вологодского отшельника» свиток есть прекрасное доказательство его дружбы и доверия к человеку, — произнес граф.

— Так и есть, — подтвердил Александр Михайлович. — Вашей жене еще не дарил?

— Наверное, не считает меня другом, — усмехнулся Апраксин. — А я оценил его перспективы после дуэли, и не в худшую сторону.

— Погодите, скоро сподобится. Более чем уверен, что ваш свиток ждет своего часа.

Меньшиков залихватски крутанулся на каблуках и направился по дорожке в обратном направлении.

— Государь, должны же быть какие-то промежуточные цели, — догнал его граф. — И про Назарова, я, честно говоря, совершенно не понял. Он каким боком в предполагаемой партии?

— Балахнин хочет видеть его Головой столичной аристократии, неким судьей, решающим конфликты сторон. Кормчий, так эпатажно звучит сия должность. Я тоже поддерживаю желание князя. Но клановые лидеры отвергли кандидатуру Назарова. Нервничают, стервятники! Ну и ладно. Все равно продавим. Любая организация, находящаяся под нашим контролем, снижает влияние оппозиции.

— Видимо, анализ партии откладывается надолго, — пробормотал Апраксин. — Суть своей роли я уяснил, а дальше голова отказывается соображать.

— Милейший граф, да бросьте вы рефлексировать! — у императора поднялось настроение. — Просто знайте, что все, кому я всецело доверяю, знают только свою дорожку. А в реальности Его Величество забеспокоился о бренности бытия и начал вести душещипательные беседы с наследником. На Коловорот цесаревич Владислав исполнит свою роль с блеском.

«Ассамблея, — тут же искрой проскочила мысль у Апраксина. — Самое лучшее время засветить наследника, готовящегося к принятию престола. Тщательно скрываемое беспокойство, чуточку дрожи в голосе и желание выглядеть достойным своего отца. Кому предназначен этот посыл, конечно же, его увидят, расценят и разложат по полочкам. Неплохо. Хм, нас ждут серьезные потрясения. И кстати, надо бы намекнуть как-то о свитке. Марьяша уже поедом ест второй месяц, достань да достань! Только кому подбросить идею? Не ради сближения с молодым Назаровым, боже упаси! Дело в другом. Нет никого страшнее женщины, чувствующей ускользающую привлекательность!»

Возвратившись к террасе, Меньшиков взял за локоть Апраксина и негромко сказал:

— Дорогой граф, не старайтесь сейчас охватить всю картину. Отыгрывайте свою роль непринужденно, импровизировать не нужно. Разве что легкую растерянность на лице иногда показывайте. Кстати, насчет свитка… Вы же знаете Ксению Старшинову?

— Ксению Дмитриевну? Да, — удивленно подтвердил Апраксин.

— Найдите время встретиться с ней, узнаете много интересного про одного молодого человека, не желающего продавать свои магические артефакты.

— А откуда Старшинова знакома с Назаровым?

— Нет, Даниил Алексеевич! — засмеялся император. — Эти вопросы не ко мне. Я лишь дал маленькую наводку, а дальше сами, сами!

Попрощавшись с Меньшиковым, граф Апраксин в некотором недоумении возвращался к своей машине, оставленной на стоянке Резиденции, и не мог понять, каким образом княгиня Шаховская, вышедшая замуж не за самого влиятельного в столице человека (честнее будет сказать, вообще не влияющего ни на что), вдруг приобрела вес среди модниц и великосветских болтушек Петербурга. Он заподозрил игру куда более масштабную, чем ему обрисовал император. Действительно, для каждого отведена своя роль. Даже интересно стало, к чему приведет закулисная борьба.