— Это неправда, — шепчу я прямо в его губы.

— Определённо, — отвечает он, и целует меня.

Расстегнуть мужскую ширинку без опыта — то ещё испытание. Пальцы не слушаются, меня пугает то, что я чувствую эрекцию под тканью, мне страшно и любопытно одновременно. Руслан чертыхается, отбрасывает мои руки и раздевается сам.

Я зажмуриваю глаза. Я понимаю, что сейчас он напротив меня совсем голый. Смех и возбуждение одолевают меня, и я даже не знаю, чего больше. Но глаза открыть боюсь.

— Ты голый, — говорю я. Мне хочется смеяться, но мой голос почему-то дрожит.

— Да, — отвечает он. — И ты сейчас будешь тоже.

Его руки ложатся на мои лодыжки. Медленно скользят вверх, толи лаская, толи мучая. Мне вдруг хочется, чтобы он сделал мне больно — может это меня отрезвит? Руки останавливаются на моих бедрах и вдруг сжимают, стискивают мою плоть, больно, как я хотела. Я стону и не знаю даже, от боли или от удовольствия. А руки поднимаются выше, чуть задевая мой лобок скрытый тонкой тканью. Я снова стону, мне хочется закрыть рот руками, не показывать, насколько меня возбуждают его прикосновения, но на это тоже нет сил. Пальцы цепляют ткань трусиков и тянут её вниз. Я сошла с ума, я точно сошла с ума, я чуть приподнимаюсь, облегчая его задачу.

И вдруг чувствую его дыхание на своём животе. Мне кажется, он дышит огнём, как дракон. Его язык касается металлического колечка в моём пупке. Скользит выше, между моих грудей, хотя мне до боли, до крика хочется узнать, что же будет, если он так же коснется языком соска? Скользит по подбородку, ныряет в мой рот.

— Теперь ты тоже голая, — шепчет он оторвавшись от моих губ. Я с удивлением осознаю, что мои руки осмелели настолько, что лежат на его плечах. — Открывай глаза, трусишка.

Я зажмурила глаза так, что стало больно.

— Открой глаза, — сказал он и сжал моё лицо в своей ладони.

Мне хотелось заплакать. Мне вдруг остро захотелось, чтобы всего этого не было. Но я понимала — поздно. Доигралась. Не позволит не он, не огонь, с какого то хрена во мне горевший. Я всхлипнула и открыла глаза.

Он нависал надо мной. Он гипнотизировал меня. Я баловалась, я чувствовала свою силу, но вдруг попала в свои же сети. То, что зрело внутри меня, толкало, подначивало на безумства, и я сжала его плечи. Его кожа была тёплой и невероятно гладкой, как у ребёнка. Я вдруг вспомнила тот день на даче. Его длинное загорелое тело, мне так хотелось ощутить его запах. Сейчас я могла. Сейчас я все могла.

Я прижалась лицом к коже на его шее чуть ниже уха. Она едва кололась щетиной, под ней часто-часто билась жилка. Так часто, что это сводило с ума. И вздохнула его запах полной грудью, так, что мои соски коснулись его кожи. Он пах солнцем и солью. Немного потом — этот запах не коробил, он вызывал желание лизнуть кожу, что я и сделала. Соленая. Вкусная. Он застонал.

— Ненавижу тебя, — вдруг сказал он.

— Знаю, — успела ответить я до того, как он обрушился на мой рот.

Я даже успела подумать — после всего этого он возненавидит меня ещё сильнее.

А потом мысли исчезли. Все. Потому что я наконец узнала, что это такое, когда твою грудь втягивает в себя его рот. Это так, словно в тебе взорвался целый склад пиротехники. Это выбивает воздух из лёгких, хочется кричать, но нечем. Когда его рука скользит по твоему животу ниже, туда, где никто еще не касался. Его пальцы проникают внутрь, и я такая мокрая, что отдалённо, на самой периферии сознания мне становится за это стыдно. Меня заводит одна лишь запретность всего этого. Меня заводит его тяжесть на мне. Бедром я чувствую его член, он такой твёрдый. Решаюсь, чуть отталкиваю его от себя, тянусь вниз, туда, где сосредоточено наше общее желание. Обхватываю его член своими пальцами. Он кажется мне таким горячим. Огромным. Я не верю, что он будет во мне. Стон, и я даже не знаю, кто стонет, я, или он. Он разводит мои ноги, я понимаю, сейчас это случится. Пытаюсь расслабиться. Он слегка приподнимает меня за ягодицы, заглядывает сверху вниз в мои глаза. Я чувствую пульсацию его плоти на своей, ещё какие то доли секунд… он направляет себя внутрь меня свободной рукой, я чувствую, как растягиваюсь, принимая его внутрь.

— Сейчас будет больно, — говорю я вслух.

И боль обрушивается на меня. Вместе с огнём. Я не знаю, чего больше, огня или боли?

Я обвиваю его тело так крепко, что, наверняка, мешаю ему двигаться. Мне больно, но я вдруг боюсь, что он отступит.

— Какого хрена? — задыхаясь говорит он.

— Ты же знал, — шепчу я и вновь чувствую необъяснимое торжество.

Его буквально трясёт. Кожа на спине горячая и чуть влажная. А горячее всего там, в месте нашего соединения. Я смеюсь. Он вскидывает на меня взгляд. В нем безумие загнанного зверя.

— Ты сумасшедшая.

Я не отвечаю. Я стискиваю его спину ногами так крепко, что он входит в меня до упора, полностью. Я чувствую себя странно…полной. Как будто именно так и должно быть.

— Ненавижу тебя, — шепчу и чувствую, как он вновь начинает двигаться во мне, разнося боль и огонь по венам. — Ненавижу.

Он тяжело дышит. Я не знаю, как кончают мужчины, я только в книгах об этом читала. Но мне кажется, что это случится сейчас. Внезапно он протискивает свою руку между нашими телами, касается меня там, поглаживает, легонько нажимая. И огня в моей крови вдруг становится больше, гораздо больше, чем боли. Огонь накатывает на меня волнами, обжигает, причём — изнутри.

— Хватит, — жалобно шепчу я. Этого испытания мне не выдержать.

Он ловит моё лицо второй рукой. Заглядывает мне в глаза — это возбуждает, это пугает, это убивает меня. И продолжает двигаться и ласкать меня ТАМ. И внезапно я сдаюсь, взрываюсь, разлетаюсь на сотни мелких осколков. То же самое происходит с ним. Я понимаю, что сжимаю его содрогающееся тело слишком сильно, но моё тело словно сковало судорогой. Он падает на меня. Его вес приятен.

И тут, когда волны запретного удовольствия перестают терзать моё тело, я понимаю, что все кончилось. И мне странно, что я стискиваю в объятиях его тело, что его пальцы пахнут мной. Это…неправильно. Мы дышим прерывисто, боимся оторваться друг от друга — ведь это значит, взглянуть друг другу в глаза. На наших бедрах стынут моя кровь и его сперма.

ОН

Она смотрела на меня сверху вниз. Потому что она встала, а я остался сидеть. Откинулся чуть назад, устроился поудобнее, словно на представлении. Так, словно получал удовольствие от происходящего. А хотя, может, я и правда его получал? Её грудь вздымалась просто в бешеном темпе, того и гляди пуговицы на блузке полетят в разные стороны. Я подумал и поставил бокал с коньяком на стол. Не хватало ещё расплескать на костюм, если эта истеричка…

Я не успел даже додумать мысль, как она это сделала. Звонко хлестнула меня своей маленькой ладонью по щеке. Обожгла. Нет, мне не было больно. Я бы даже засмеялся, но боюсь, в таком случае эта маленькая фурия совсем бы рассвирепела.