– Павлик, ну пожалей меня, а? Ну, я прошу тебя, пойдем… Ты же в ужасное положение меня поставишь! Что же я им скажу?..

– Мам, да не надо тебе ничего говорить! Не надо ничего объяснять! Я свободен, понимаешь? Я не хочу больше быть витамином для черта!

– Павлик, но как же… Давай исходить из того, что мы с тобой уже приняли от них помощь! Это ведь немалые деньги, а для нас так просто нереально огромные, которые дядя Лева…

– А про институт, мамочка, я тебе вот что скажу…

– Пашка! Заткнись! Надоело! – закричала вдруг до сих пор молчавшая Света и сделала брату страшные глаза. – Хватит, ты что?! Остановись, пожалей маму…

– Конечно, хватит! – ободренная Светиной поддержкой, резко произнесла Ася. – Ничего, пойдешь как миленький! Чего это я тебя тут уговаривать вздумала? Еще и чушь всякую выслушиваю! И вообще, ты мне кто? Ты мне сын! И этим, мой дорогой, уже все сказано! Ты будешь делать так, как надо! Как тебе мать скажет. И давай больше не будем это обсуждать, ладно? Не зли меня, Паша…

– Нет, мама. Я тебя очень люблю, но туда больше не пойду. И тебе не советую. Жалко мне тебя…

– Нет, пойдешь!

– Нет, мама, не пойду. Прости меня…

Павлик помрачнел и как-то странно сжался, съежился в углу дивана. Но тут же вскочил на ноги и, мотнув головой, как молодой бодливый бычок, быстро ушел в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Ася проводила его взглядом, пожала плечами и растерянно повернула голову в сторону дочери.

– Светочка, я ничего, абсолютно ничего не понимаю. Что такое происходит, объясни мне? Ну как же так? Прямо пик максимализма какой-то у парня образовался так резко, так вдруг… Ведь все, все, о чем он говорил сейчас, полная ерунда, правда, Светочка? Ведь ты так не считаешь?

– Что, мам?

– Ну, про чертей, про витамины…

Света молчала. Сидела, низко опустив голову, внимательно разглядывая свои розовые хорошенькие ладошки. Потом, будто решившись, откинула с лица вытравленные перекисью жесткие волосы и, виновато взглянув в материнские глаза, тихо произнесла:

– Так я о том же пыталась тебе рассказать, мам… Помнишь, тогда, на кухне? Только ты меня не услышала. Накричала, и все…

– Да помню я, помню! А как, как не кричать, скажи? Эти ваши с Пашкой юношеские фантазии кого хочешь с ума сведут! Напридумывали себе бог знает что!..

– Это не фантазии, мам…

– Ну все, Светочка, довольно.

– Мам, я вот что еще хочу…

– Хватит! Все, я сказала! Давай лучше будем думать, как нам из положения этого выйти, с Пашкой-то. Представляешь, как тетя Жанна оскорбится? А Левушка? Ой, даже подумать страшно… Может, наврем чего-нибудь, а? Заболел, мол… Как думаешь?

– Мама! Послушай меня! – уже сквозь слезы проговорила Света, прижимая руки к груди. – Ну почему ты меня никогда не слышишь-то, господи? Я тоже никуда не пойду! Ни на какой тети-Жаннин день рождения! Это мы с Пашкой так вместе решили! Мы и тебя хотели уговорить не ходить туда, да разве ты нас слышишь?!

– Свет, ты что… Ну ладно Пашка, а ты-то куда…

– А я, мам, тоже не витамин! – гордо и с вызовом произнесла девочка. – Я тоже, как и Пашка, хочу, чтобы никто не пользовался моей душой и временем!

– А по заднице больно ты не хочешь? А? Ты чего это тут о себе возомнила? Я мать тебе или кто? Да я знаешь, что с тобой сейчас сделаю?

Асю уже мелко трясло от раздражения и злобы. В сердцах схватив дочь за волосы и с силой дернув их вниз, она вскочила с дивана, нависла над дочерью яростной фурией. Света громко вскрикнула и забилась в ее руках, пытаясь вырваться. На шум тут же выскочил из своей комнаты Пашка и, обняв Асю за плечи, мягко и в то же время властно разжал ее кулак, сжимающий скрученные Светины волосы, потом резко мотнул сестре головой – иди, мол, отсюда быстрее. Усадил мать на диван и, снова обняв ее и покачивая, как ребенка, заговорил тихо и ласково:

– Все, мамочка… Успокойся, мамочка… Ты же у нас умница. Ну что делать, раз так получилось. Со временем и ты все поймешь, и нас поймешь… И в самом деле так нельзя жить, мамочка… Нельзя ждать, когда тебя доедят до конца. Нельзя, нельзя, нельзя…

На день рождения к Жанне Ася все-таки пошла. А куда было деваться? Вошла в красивый ухоженный подъезд их богатого дома, начала медленно и обреченно подниматься по лестничным ступенькам, словно на Голгофу какую. И в самом деле, почему у Жанночки других подруг нет? Пашка-то правильно подметил. И друзей тоже никаких нет… Они, Жанна и Левушка Соколовы, всегда только с ними, с Асей и Павликом Макаровыми, дружили. Все были очень близки друг другу: их отношения были похожи на взаимоотношения близких родственников, с которыми вот так, за здорово живешь, и не раздружишься, если даже очень и очень этого захочешь. По крайней мере, ни одного выходного дня они не проводили врозь. Левушка даже однажды пошутил, что Светке с Пашкой надо бы двойную фамилию дать: Соколовы-Макаровы… Однако вот в чем был парадокс: к Павлику, Асиному мужу, да и к ней, Асе, на день рождения в квартиру столько народу всегда набивалось – не продохнуть просто, а к Жанне с Левушкой приходили только Ася с Пашей со своими детьми. Странно…

Правда, потом Асины подруги все подевались куда-то. Жанночка их терпеть не могла. Умела она у всех без исключения находить какой-нибудь изъян и высмеивать его так зло и выпукло, что изъян этот начинал казаться совсем уж чудовищным и для женской дружбы абсолютно неприемлемым. Асе даже, бывало, приятно было, что Жанночка ее так ревнует…

Поднявшись наконец на третий этаж, Ася освободила от противной хрустящей обертки букет хризантем и слегка его встряхнула. Цветы дрогнули своими нежными лепестками и будто ожили, слегка встрепенувшись тяжелыми пушистыми головками – красота, умереть можно. Ася любила хризантемы. Не те, что похожи на бледные маленькие ромашки, растущие на одном только стебле, а настоящие – большие и роскошные тяжелые шары кремового цвета. Эти цветы ей даже казались съедобными, будто имели сладкий вкус, похожий на взбитые сливки, – так и хотелось на язык попробовать. Она всегда дарила Жанночке хризантемы на день рождения…

Выставив перед собой букет, Ася вздохнула и нажала на кнопку звонка. Что ж, будь что будет. Дверь тут же открылась, явив ей улыбающуюся во все свое полное цветущее лицо Жанночку.

– Господи, ну наконец-то! Как вы долго едете, ей-богу! Там Левушка уже изнылся весь, так ему выпить хочется! – оживленно воскликнула Жанночка, быстро выхватила у Аси из рук цветы и, продолжая радостно улыбаться, тут же выглянула из-за ее плеча на лестничную площадку, нетерпеливо спросив:

– А где?.. Где это ты, Аська, наших любимых деток потеряла? Спрятались, что ли? Ну-ка, ну-ка, я посмотрю…

Высунув язык и игриво-озорно подмигнув Асе, она заглянула в лестничный пролет, нелепо согнувшись полным станом, затем медленно повернула к Асе удивленно-разгневанное лицо…