— Ты просто из вежливости так говоришь. — Улыбка исчезла с ее лица.

Синди готова была расплакаться. Но что в этой ситуации может сделать мужчина? Солгать? Подбодрить ее, чтобы потом она отравила судей на ярмарке?

— Все нормально. — Блейк вымученно улыбнулся. — Немного пересолен, на мой взгляд.

— Ты будешь доедать?

«Быстро соображай, что ответить».

— Не хочу портить себе аппетит. Так предложил пойти в «Алиби».

Синди просветлела.

— Он говорил, что неплохо пойти куда-нибудь. Но не сказал, куда. А в «Алиби» танцуют?

Будь у Блейка хоть капля здравого смысла, он бы не согласился идти в придорожный хонки-тонк[4], да еще в пятницу, когда там не протолкнешься. Но и съесть еще хоть крошку пирога, которым угощала его Синди, он тоже не мог, а обижать ее не хотелось.

Может, она забудет сейчас о пироге, а потом попробует его сама и все поймет?

— Да. У них играет оркестр.

— Тогда мне надо переодеться. — Синди одарила его очаровательной улыбкой. Она уже не выглядела расстроенной. — Теперь мне на это требуется больше времени.

— Сейчас подойдет Так. Он уже готов выезжать.

— Я потороплюсь.

Глядя, как она выпорхнула из комнаты, Блейк понял, что попал из огня да в полымя.

Он не хочет опять рисковать, танцуя с ней. А придется.

Но, выучив ее техасскому тустепу, он выполнит свое обещание. Синди покорит воображение Робби. И тогда Блейк сможет спокойно оставить ее в Блоссоме и вернуться к привычной жизни.

Хотя внутренний голос подсказывал ему, что она не слишком жаждет встречаться с другими мужчинами.

И неизвестно по какой причине он тоже не хочет этого.

Когда Синди ушла переодеваться, Блейк открыл окно, чтобы проветрить дом.

Так вошел через заднюю дверь, и следом за ним вбежал Шеп. Старый ковбой повесил шляпу на крючок у двери и подошел к раковине. Оглядев кухню, он недовольно поморщился.

— Что здесь произошло? Пахнет, словно в доме был пожар.

— Звать службу спасения не нужно. Синди пекла пирог, начинка вытекла и подгорела. Я как раз проветриваю.

Так присвистнул.

— А где она?

— Пошла переодеваться к ужину. — Блейк улыбнулся старику. — Не сердись на нее. Она так гордится своим пирогом, хотя вид и вкус у него ужасный.

— Что это она придумала печь пирог? — Так вытирал руки бумажным полотенцем. — Я же говорил ей, что вечером мы поедем ужинать.

— Она решила научиться печь, чтобы участвовать в соревнованиях на ярмарке.

Так скептически оглядел коричневый шар, лежащий на столе, и вопросительно нахмурил седые брови.

— Это он?

Блейк кивнул.

— Не выглядит съедобным.

Хотя Блейк не хотел смеяться над шедевром, приготовленным Синди, он невольно улыбнулся.

— Мне пришлось попробовать, но мой желудок мне этого не простит.

Так взъерошил волосы.

— Что это ей вздумалось заняться выпечкой? Она совсем не умеет готовить.

— Синди хочет выиграть Голубую ленту на ярмарке. И она решила сделать это с помощью одного из рецептов твоей покойной жены.

Так тяжело вздохнул.

— Сью Эллен могла из ничего приготовить такой пирог, что пальчики оближешь. У нее был особый дар. А когда ее подруги пытались готовить по ее рецептам, у них никогда ничего не получалось.

Блейк откашлялся и оглянулся посмотреть, не идет ли Синди.

— Чтобы нам потом можно было отказаться от пирога, надо будет заказать два-три десерта на ужин. Договорились?

— Хорошая мысль. — Так критически оглядел пирог и нахмурился. — Больше похоже на коровью лепешку. Может быть, случайно уронить тарелку, а Шеп окажет нам одолжение и съест его?

Блейк посмотрел на собаку.

— Не думаю, что он станет это есть.

— Ладно. Пора ехать. Мне хочется попасть в «Алиби» до шести.

У Блейка появилось ощущение, что старый ковбой что-то задумал, но он решил промолчать. Ему и самому хотелось побыстрее уехать: он был голоден, кусок отвратительного пирога не умерил его аппетита. На консервированные бобы и тушенку Блейк тоже уже не мог смотреть.

Конечно, «Алиби» не лучшее место, где можно хорошо поесть. Но там можно отлично поиграть в пул или в дартс. И выпить.

— А почему бы нам не поехать в «Пчелиный улей»? — поинтересовался Блейк. — У них отличная домашняя еда и большой выбор десертов.

— Нет. Мне нравится, как в «Алиби» делают буйволиные ножки. А еще я собираюсь сегодня тряхнуть стариной и потанцевать. У них новый оркестр, говорят, очень хороший.

Так собирается танцевать? Вот это новость!

Блейк должен был это предвидеть. Ведь он и сам собирался выполнить свое обещание и танцевать с Синди.

Без четверти шесть Блейк и Так сидели в гостиной, готовые к выходу.

— Что она там копается? — бурчал старик. — Обычно она собирается быстро.

— Женщины всегда долго одеваются.

— Слишком долго, когда мужчина голоден или торопится. Не могу сказать, что мне нравятся перемены, произошедшие с ней. Модная одежда, попытки научиться готовить… Вертится все время у зеркала.

— Не думаю, что на самом деле это тебе не по душе, — возразил Блейк. — Просто ты не любишь ждать.

— Тут ты прав. — Так взглянул на часы, затем встал и постучал в дверь Синди. — Мы уезжаем через две минуты. Если ты не успеешь, значит, уедем без тебя.

Блейку тоже хотелось есть. Но он лучше поголодает, чем оставит Синди дома. Она рассердится, а в гневе все женщины становятся фуриями. С прежней Синди он знал, как справляться. А что делать с новой? Одного взгляда на нее достаточно, чтобы ему стало не по себе.

Так не успел отойти от двери, как на пороге появилась его внучка.

Она надела простое черное платье с открытой спиной, которое Блейк купил ей в «Меркантиле».

Он не очень хотел покупать его, хотя оно ему и очень понравилось. Платье было слишком сексуальным. Вид Синди в этом шедевре малоизвестного модельера бы слишком возбуждающим. Слишком сексуальным даже для друга семьи, коим являлся Блейк.

Но продавщица так охала и ахала, что в конце концов Блейк сдался.

Но, господи, он не может взять ее в хонки-тонк-бар в таком платье. Все мужчины, которые повстречаются на ее пути, тут же начнут облизываться и мысленно ее раздевать.