— В абвере работают старые профессионалы высокого класса, — заметил Мюллер, — от них трудно что-либо скрыть.

— Да, там профессионалы! — с еще большим раздражением взорвался Гейдрих. — А вы — сборище дармоедов! Кто мешает вам набрать профессионалов? А не можете набрать — научите! Или у вас уже и учить некому? Как только мы дошли до серьезного дела, вы начали совершать ошибку за ошибкой! Вы руководите тайной полицией, Мюллер. Тайной! Те, кого вы арестовываете, должны исчезать бесследно для всех, кроме, естественно, вас. А этим ребятам Канариса потребовалось меньше недели, чтобы разобраться в этом деле до самых тонкостей. Я молю Господа нашего, что дал вам фору, и мы начали эти дела, когда Канарис был в отъезде. Иначе бы они в два счета развалили бы и дело Бломберга! Учтите, если Фрич вывернется, я сам займусь вашей судьбой. Лично! Убирайтесь и постарайтесь приложить все свои оставшиеся мозги к тому, чтобы решить, как нам довести это дело до интересующего нас конца.

А в это время в своем кабинете адмирал Канарис рассматривал фотографии. На фотографиях люди в надвинутых на глаза шляпах, в кожаных пальто, вытаскивали из подъезда беднягу фон Фриша и заталкивали его в машину. Снимки были сделаны профессионально: любого из участников при желании можно было опознать.

Канарис вздохнул, аккуратно сложил снимки в конверт и спрятал его в глубине своего стола. В его войне с СС эти снимки должны еще сыграть свою роль.

Каждое утро в Тиргартене можно было увидеть трех всадников, совершавших утреннюю верховую прогулку. Конечно, бывали и дни, когда кто-нибудь из них по каким-то причинам и отсутствовал, но это случалось не так уж часто. Двое из них были непременно одеты в черную эсэсовскую форму, на третьем был костюм для верховой езды.

В это утро мужчина в спортивном костюме обратился к одному из эсэсовцев:

— Скажите, Рейнгард, ведь эти дела Бломберга и Фрича, наверняка, состряпаны вашими руками.

— Бросьте, Вильгельм, у меня слишком много других, более важных забот, чтобы ввязываться еще и в работу отдела нравственности.

— Не надо, Рейнгард, — возразил его собеседник. — Здесь нет никакой нравственности, это просто две очень грубо состряпанные фальшивки.

— Не надо уж так, адмирал, — возразил с усмешкой Гейдрих. — Бломберг ведь все признал и даже, не пытаясь оправдаться, подал в отставку. С фон Фричем, думаю, тоже все встанет на свои места.

— Бломберг просто не захотел связываться с такой грязью, — вздохнул Канарис, — а что касается Фрича, то, насколько я знаю, все его дело расползается по швам.

— Это мы еще посмотрим, — фыркнул Гейдрих.

— Не понимаю, адмирал, — вмешался третий наездник, начальник отдела управления и права штандартенфюрер СС Вернер Бест, — зачем вы тратите столько сил на это дело. Неужели вы так наивны и не понимаете, что если даже Фрича и оправдают, он никогда уже не вернется на прежнее место. С ним уже покончено.

— Эх, Вернер, как вы, человек с таким образованием, не можете понять, что это приведет Германию к катастрофе, — вздохнул Канарис.

— Не к катастрофе, а к небывалым высотам, — засмеялся Гейдрих, — вы все еще живете старыми понятиями.

Вот так каждое утро эти три человека, мирно беседуя, совершали верховую прогулку, а потом отправлялись в свои заведения и начинали строить друг другу козни.

Историческая справка

Вернер Бест — родился 10 июля 1903 года в Дармштадте. Сын почтового служащего. Учился в гимназии в Дармштадте, в 1919 году организовывает молодежную националистическую группу. Принимает активное участие в антифранцузском движении в Руре. Изучал право во Франкфурском, Фрейбургском, Гессенском и Гейдельбергском университетах. С 1929 года юрист в управлении юстиции земли Гессен, затем судья. Член НСДАП с 1930 года. В 1931 году вступил в СС. В марте 1933 года назначен специальным полицейским комиссаром, а в июле 1933 года бургомистром земли Гессен. В январе 1935 года возглавил Управление руководства и права СД, а при сформировании в 1936 году Главного управления полиции безопасности — аналогичное управление. Автор книги «Германская полиция» — учебника по организации и деятельности полиции.

Гейдрих вошел в кабинет Гиммлера и отчеканил:

— Группенфюрер Гейдрих по вашему приказанию прибыл!

В кабинете кроме Гиммлера сидел Геринг.

— Через пять дней назначен суд чести над фон Фричем, — не отвечая на приветствие начал Гиммлер. — Фельдмаршал Геринг будет председателем этого суда. Вы допустили очень грубую ошибку, упустив свидетеля. Теперь дело обстоит так, что там у Потсдамского вокзала был не фон Фрич, а некий фон Фриш, а господин Шмидт просто обознался. Что вы на это можете сказать?

— Я уже в курсе дела, — спокойно ответил Гейдрих, — Да, они на суде будут придерживаться этой линии. Я поднял досье на этого фон Фриша. Это отставной кавалерийский ротмистр, прикованный к инвалидной коляске. Я бы очень хотел присутствовать на этом суде и посмотреть, какие телодвижения будет делать этот кавалерист, сидя в инвалидном кресле, когда его попросят показать, каким образом он удовлетворял этого Баварца Джо.

— У вас Гейдрих одно на уме, — недовольно фыркнул Геринг.

— Но это же самая явная нелепость в защите фон Фрича! — возразил Гейдрих. — Они даже не смогли как следует подготовиться. Ни один здравомыслящий человек не поверит в эту сказку.

— Вам еще не хватает сказать, что вы специально упустили Шмидта, — недовольно проворчал Гиммлер.

— Ну что вы, герр рейхсфюрер, — усмехнулся Рейнгард, — я бы просто не смог заранее догадаться, что они придумают такую идиотскую сказку. Кстати, кроме похищенного Шмидта все остальные свидетели находятся у нас и, думаю, некоторые из них могут и отказаться от своих первоначальных показаний.

— Молите Бога, чтобы все прошло так, как мы задумывали, — предупредил Гиммлер.

Ровно в десять часов утра в приемную кабинета Гитлера в рейхсканцелярии вошел запыхавшийся генерал Кейтель в сопровождении двух эсэсовских офицеров из личной охраны фюрера. На лице Кейтеля была полная растерянность: его встретили эти два эсэсовца на пороге генерального штаба и сообщили, что фюрер срочно вызывает его в рейхсканцелярию с планом оккупации Австрии. Кейтель ответил, что такие планы он с собой в кармане не носит и ему нужно какое-то время, чтобы собрать нужные документы.

Для Кейтеля такой приказ был полной неожиданностью: до сих пор они рассматривали все меморандумы как просто штабные учения. Ни по одной подобной операции детального плана не было. Кейтель направился прямиком к генерал-майору Йодлю, который в тот момент был фактическим командиром штаба оперативного руководства. Йодль тут же вспомнил о существовании плана «Отто», который разрабатывался на случай попытки восстановления в Австрии монархии Габсбургов. На этот план и решил сослаться Кейтель.