С другой стороны, если изменилось восприятие, то сможешь ли ты заметить, что изменился сам? Может, так оно и происходит? Как человек не замечает, что дышит, так нечеловек не замечает, что превращается в монстра? Незаметно становишься сильнее… незаметно подчиняешь себе других… незаметно начинаешь от них питаться… незаметно убиваешь.

Он тряхнул головой, избавляясь от мрачных мыслей. Сейчас найдутся более важные дела, чем запугивать себя.

Встал, подошёл к сжавшемуся от страха пленнику. И остолбенел.

— Инна, — произнёс очень медленно, — это ты из него питалась?

В кресле, обхватив колени руками и прижавшись к ним головой, закрыв глаза, плакал мальчик лет десяти.

— Ты похитила ребёнка? Ты пила из него кровь?

Голос Владыки ледяным ветром прошёлся по внутренностям БТР-а, подхватил хрупкое тело девушки и швырнул его о переборку, как куклу. Глаза вспыхнули багровым огнём бездны, а по волосам заметалось северное сияние. Он стоял прямо, во весь двухметровый рост, но почему-то не упирался головой в потолок, словно внутреннее пространство машины разом расширилось.

— Воланд, — в ужасе прошептала вампирша, вжимаясь в пол, — что с тобой?

— Отвечай! — голос хлестнул, точно удар кнута. — Ты кормишься на детях?

— Да… — с трудом выдавила из себя она, — но только немного, ему бы не повредило! И привыкания не будет, я его усыпляла перед укусом, он даже не знал… Воланд, ну что я могла сделать?! Я же не похищала его, он сбежал от кого-то, сам ко мне жался, молил с собой забрать… А я должна была пить, чтобы себя контролировать, и тебя дождаться!

Гелла не лжёт. Никогда. Даже ради спасения своей жизни.

Как только Владимир осознал этот факт, гнев куда-то ушёл. Холодное сияние вокруг него угасло, пропало чувство силы и неуязвимости. Остался только твёрдый кристалл внутренней уверенности, решимости и готовности идти до конца.

— Если так, то почему мальчик дрожит? Что его настолько напугало?

— Не знаю, Воланд, честно, не знаю. Он прибежал ко мне очень испуганный, потом вроде успокоился, полдня с интересом за мной следил, даже в боевом облике видел — не боялся. А потом что-то увидел, или услышал… я не знаю… но стал вот таким… я его пыталась успокаивать, и словами, и лаской… но не помогает, а гипнозом я ещё не настолько владею, только движения могу контролировать, боль снять, или там сон навеять… но страх снимать — нет.

Он медленно кивнул.

— Извини. Второй раз за день тебя пугаю, потом прошу прощения. Если честно, это ведь я и виноват в том, что с ним случилось — болтался в посмертии, пока ты решала возникшие проблемы… А потом сам же за это ещё и наорал на тебя. Похоже, перевыполняю план по превращению в типичного средневекового тирана и самодура.

Инна немного успокоилась, вернувшись в человеческий облик. Робко улыбнулась.

— Знаешь, а ведь это совсем неплохо. Я-то привыкла бояться, переживу. А представь, какой ужас твой гнев вызовет у врагов? Тебе это трудно понять, Воланд, ты всегда был сам себе хозяин. А большинство моих знакомых тёмных только и мечтало, что о сильной руке над собой. Пусть иногда поколотит, но и защитить ведь сможет. Особенно быстро это понимаешь, когда твоя жизнь ничего не стоит.

Владимир кивнул. Сам он никогда не понимал подобного отношения к жизни, считал, что намного проще умереть свободным, чем позволить кому-то себя подчинить. Одно дело — выполнять приказы по работе, и совсем другое — признать кого-то выше себя в принципе. Это стоило ему больших проблем ещё в армии, только благодаря какому-то фантастическому везению строптивый «дух» сумел окончить службу живым, и даже не инвалидом. Но за свою жизнь он встречал немало людей, исповедовавших противоположный подход. И со временем научился их если и не понимать, то по крайней мере принимать, как должное. Если людям нравится, когда их направляют и защищают сверху, то они имеют полное право найти себе маленького или большого хозяина и провести жизнь под его твёрдым крылом. Главное, чтобы не тащили туда остальных, кто в управлении совсем не нуждается.

Но он никогда не думал, что подруга детства Гелла относится к людям (ну хорошо, к вампирам), способным так беззаветно и радостно отдать кому-то право решать за себя. Надо будет потом поговорить с ней на эту тему.

Он снова повернулся к маленькому пленнику. Осторожно коснулся плеча. Мальчишка дёрнулся, ещё больше сжавшись. Чёрт, работников милиции не учат вести себя с детьми… Он знал, как успокоить разбушевавшегося малолетнего хулигана, но здесь явно был не тот случай. Ещё немного, и парнишка свалится в обморок.

— Успокойся, — произнёс он на языке, который, казалось, знал всегда. — Мы не враги. Здесь никто не причинит тебе вреда.

Молчание. Всхлипывание.

«Пацан на грани психоза, — констатировал Меч. — Лучше отвяжись, пока он совсем с катушек не съехал».

«Ты знаешь, из-за чего это он так?»

«Естественно. Тоже мне задача. Белый Судия в состоянии драконьего гнева — это, знаешь ли, зрелище не для слабонервных. А если умножить на легенды, которые о тебе здесь несомненно ходят, да ещё добавить, что у мальчишки в недавнем прошлом какая-то сильная травма — тут сорваться проще простого. Мой совет — прибей, чтоб не мучился. Пользы от него ноль без палочки, магического дара нет, воина растить из такого слишком долго, для учёного или менестреля слишком туп… Сплошная обуза».

Очередной кровожадный совет Владимир пропустил мимо ушей. Похоже, со стилем мышления Меча пока ничего поделать было невозможно. А вот другая часть тирады его очень заинтересовала.

«Драконий гнев? Это что за штука?»

«Это состояние, в которое впадает каждый из Владык в моменты сильного потрясения, — голос Меча стал плавным и бесстрастным, словно цитировал учебник. — В этом режиме мозг отбрасывает этические ограничения, наложенные воспитанием, что позволяет принимать самые экстремальные и жестокие решения. Также выключается страх, угрызения совести, комплексы… в общем, всё, что мешает тебе действовать быстро и с размахом».

«Великолепно. То есть, выражаясь простыми словами, внутри меня прячется расчётливый маньяк-убийца, который будет вырываться наружу при каждом стрессе?»

«В точку! — злорадно хихикнул Меч. — И даже не один!»

Несколько секунд у него просто слов не находилось от возмущения. От перехода в боевой режим удерживал только вид заплаканного ребёнка.

«Раньше предупредить не мог, гадёныш?»

«Мог. Только на кой мне это надо было? Чтобы ты окончательно утонул в своей рефлексии?»

Владимир отошёл от мальчика и сел в соседнее кресло.

«Прибью. С особой жестокостью. Ты же меня специально провоцируешь, верно?»

«Совершенно верно, умница. Возьми с полки пирожок».

«Но зачем тебе это надо?!» — мысленно взвыл Хранитель.

«Ну, во-первых, я слишком соскучился по свежей крови и душам. А отнимать их без разрешения теперь не могу — слово дал. И во-вторых, в состоянии драконьего гнева Владыка легче всего постигает магию Предела».