– Здоровый мужик, – задумчиво сказал Нефедов, глядя на замолчавших баб, – здоровый, а не в армии. Руки-ноги вроде на месте. Ну?

– Я на побывке. Извиняюсь, – хрипло сказал протрезвевший горе-гармонист. Встать он и не пытался – мимолетный взгляд старшины, равнодушно скользнувший по его лицу, отбил всякую охоту подниматься на ноги.

– Так. Забирайте его, – старшина отступил на шаг и женщины, словно того и ждали, бросились к парню, – и чтоб больше я его здесь не видел. Увижу еще раз – отправлю в район.

Он повернулся и пошел, чувствуя, как в спину угрюмо и хмуро смотрят.

– Погодите! – высокий женский голос взвился в тишине. Степан остановился и повернулся. Светловолосая девушка, открыв скрипнувшую калитку, встала в палисаднике.

– Слушаю, – спокойно сказал он, оглядев ее с ног до головы. Высокая, статная, и смотрит прямо, не отводя синих глаз. А еще… Взгляд его на миг потемнел, потом стал таким, как обычно.

– Спасибо, – серьезно сказала девушка. Потом, секунду поколебавшись, протянула руку: – Татьяна.

Степан пожал крепкую теплую ладонь и внезапно почувствовал, что сам смущается. С чего бы? Поморщился, махнул рукой.

– Не за что. Степан Нефедов.

– Получается, есть за что, – усмехнулась Татьяна. – Вы, товарищ старшина, не знаете, как этот Колька распоясался. Пятый день здесь на побывке, а уже… – она не договорила. Степан хмыкнул.

– Больше не будет, – коротко пообещал он, развернулся и пошагал к сельсовету. Татьяна смотрела ему вслед, заслоняясь рукой от яркого солнца.

Уже вечером, выйдя на крыльцо после долгого разговора с задерганным председателем, Степан остановился и закурил. Председатель Прокудин – одноногий мужик с запавшими от недосыпа глазами и редкой бородой, беспрерывно смоливший махру, не сказал ему ничего нового. Путаный получился разговор и непонятный. Людей по деревне удалось разместить быстро и без всяких накладок, а вот про другое председатель говорил скупо.

Ясно было одно – в окрестных лесах неспокойно. Прокудин давно уже строго-настрого запретил ходить в лес поодиночке. За дровами теперь приходилось отправляться целой артелью, а женщины и вовсе не ходили по грибы и ягоды – боялись. После того, что случилось в Прилогах, в этом не было ничего удивительного.

Нефедов пожал плечами. Потом сосредоточился, свел брови, стиснул зубы. И тихо, одними губами, шепнул:

– Ласс, ко мне.

Ничего вроде бы не случилось, только за спиной загустела до полной черноты тень, падавшая на землю. Потом в тени кто-то шевельнулся, встал и вышагнул вперед.

– Слушай, Ласс, – не оборачиваясь, сказал старшина, – такой приказ. Нужно обойти деревню по периметру. Пройтись по опушке, посмотреть на следы. Особое внимание – на ручей, который из леса в озеро впадает. Видишь тот лесок? – Нефедов указал на березовую гриву, врезавшуюся в поле. – Начни оттуда.

Какая-то старуха, вывернувшая было из переулка, испуганно ахнула и опрометью метнулась обратно, гремя пустыми ведрами на коромысле. Альв проводил ее презрительным взглядом, улыбнулся, показав острые белые зубы. Молча кивнул и отступил обратно в тень, исчез так же неслышно, как и появился. Степан бросил окурок в пыль и отправился дальше. Он шел в церковь, давно заприметив крест, видневшийся из-за домов неподалеку.

Небольшая церквушка встретила Степана распахнутыми дверями и полной тишиной. Старшина вошел, на ходу стянув с головы фуражку. Креститься на закопченные иконы не стал, гулко покашлял в кулак. Откуда-то послышался голос:

– Кто там?

Степан промолчал. Из притвора, спешно вытирая руки тряпицей, вышел священник – сухонький старичок, одетый в выпачканный известкой подрясник. Его длинные седые волосы были собраны в косицу и перевязаны ремешком.

– Извиняюсь, – прошамкал он бодро, – ремонт у нас. Храм совсем обветшал, вот и занимаюсь помаленьку, с Божьей помощью.

Он поздоровался со Степаном за руку.

– Отец Мефодий. А вы кто ж будете?

– Степан Нефедов. Командир особого взвода. Из города к вам, батюшка, прислали.

– Понимаю, понимаю, – священник мелко закивал, – самое время. Нечисть разгулялась не на шутку, словно последние дни близятся…

Они долго разговаривали, сидя на лавке. Священник, на удивление, оказался толковым. Он сам предложил Степану то, о чем тот хотел просить – с молитвой обойти все дома в Грачах и окропить их святой водой. Старшина, правда, особо на это не полагался, да и сам отец Мефодий, уже прощаясь, сокрушенно вздохнул.

– Поможет ли? – только и сказал он, и, шаркая ногами, скрылся в церкви.

Поглядев на треснувший циферблат своих стареньких трофейных часов, Нефедов спохватился и с досадой присвистнул. Время было уже позднее, а он, захлопотавшись, совсем забыл о том, что надо где-то устроиться на ночлег.

– Елки-палки! – громко сказал старшина, соображая, что делать. И тут же заметил в сумерках что-то белое. Приглядевшись, Степан понял, что к нему приближается женщина в головном платке, накинутом на плечи.

Татьяна подошла ближе и встала совсем близко, глядя на него безмятежными глазами.

– Это вы, товарищ старшина? – спросила она и тут же рассмеялась. – Ой, да я же забыла, что Степан вы. Полуночничаете, Степан?

– Да нет, – Нефедов почесал в затылке, – совсем из головы вылетело, что надо бы с постоем определиться. А сейчас придется в машине спать. Хорошо хоть своих расквартировал.

– Зачем же – в машине? – снова улыбнулась Татьяна. – Пойдемте к нам. Отец у меня сам солдат, воевал в японскую. Поймет. Да и что тут рассуждать, кто откажет, если власть вас прислала?

Старшина пробормотал что-то невнятное, но тут девушка сама взяла его за руку. Он невольно дернулся в сторону, смутился еще сильнее, но послушно пошел за Татьяной, поглядывая по сторонам. Но все было тихо, только перебрехивались по дворам собаки.

Месяц, выкатившийся из-за туч, бросил поперек улицы длинные тени от телеграфных столбов. Татьяна шла быстро, изредка взглядывая на Степана и улыбаясь. Они уже почти дошли до знакомого палисадника, когда Нефедов резко остановился.

– Стоп, – негромко сказал он, а потом добавил: – Вы, Таня, не пугайтесь.

Но девушка все равно тихо ахнула и прижалась к Степану, когда из черной тени выступил Ласс, сверкнув холодной белозубой ухмылкой. Нефедов осторожно отстранил Татьяну, мысленно ругая сам себя – черт-те что, связался на свою голову. Альв молчал, но старшина успокаивающе кивнул ему головой, и Ласс начал говорить тихим, шипящим голосом.

И то, что он докладывал, было скверно.

– Много следов. Они были здесь прошлой ночью. Наблюдали. Не напали, хотя могли. Следы везде, но больше всего их – в том лесу, на который ты показал. Ты был прав, Старший, – альв качнул головой.

– Продолжай.