Однако до 15 лет Гэри не знал, из чего состоят эти сигналы. Научившись играть на электрогитаре, он часто удивлялся тому, что невидимые потоки позволяют инструменту создавать различные звуки. Исполняя одну ноту, он мог заставить ее звучать более прерывисто или низко, в зависимости от того, как поворачивал ручку. Как могла одна-единственная нота звучать настолько по-разному? Для научного эксперимента он сделал записи своей музыки и нашел компанию в Нью-Йорке, в паре сотен миль от его дома в Западном Вавилоне, у которой было оборудование для анализа звуковых частот. Когда Шварц прослушал свои записи на этом оборудовании, он быстро смог разобрать мелодии до основания. Каждая нота выглядела как набор помех на экране электронно-лучевого монитора напротив него – сложный набор сотен частот, представляющий смесь обертонов, меняющихся, когда он поворачивал ручку колебания или басов. Он знал, что эти частоты являются волнами, представленными на мониторе синусоидой, напоминающей лежащую на боку букву S или прогнувшуюся скакалку, которую держат с двух сторон. Волны обладают периодическими колебаниями, или флуктуациями, – как на логотипе «Радио Лонг-Айленда». Шварц знал, что каждый раз, как он что-то говорил, он производил сходные частоты с помощью своего голоса. Он вспомнил свои ранние эксперименты с телевидением и задумался, было ли энергетическое поле, пульсирующее внутри него, родственным звуковым волнам [54].

Уже будучи взрослым, Шварц, все так же полный энтузиазма, стал заниматься психофизиологией и изучением влияния сознания на тело. Он занял пост в Аризонском университете, известном исследовательской свободой, царившей среди ученых. Шварц увлекся биологической обратной связью и тем, каким образом сознание может управлять кровяным давлением и, соответственно, множеством болезней, а также изучением мощного физического эффекта от мыслей различного типа [55].

Однажды в 1994 году, на конференции, посвященной взаимосвязи любви и энергии, он слушал лекцию физика Элмера Грина, одного из пионеров биологической обратной связи. Грин, как и Шварц, заинтересовался энергией, передаваемой сознанием. Чтобы исследовать эту проблему, он решил изучить целителей, работающих на расстоянии, и определить, посылают ли они больше электрической энергии, чем обычно, в процессе лечения.

Грин рассказал на своей лекции, что он оборудовал помещение, стены и потолок которого были целиком обшиты медью и соединялись с микровольтовыми усилителями электроэнцефалографа (ЭЭГ) – прибора, используемого для измерения электрической активности мозга. Обычно усилитель ЭЭГ присоединяется к специальной шапочке с электродами, каждый из которых записывает отдельные электрические сигналы от разных зон мозга. Шапочка надевается на голову человека, и электрическая активность, записанная по различным каналам, отображается усилителем. Усилители ЭЭГ чрезвычайно чувствительны и способны улавливать самые незначительные сигналы, даже в одну миллионную вольта электричества.

В случае целительства на расстоянии Грин предполагал, что производимый сигнал является электрическим и исходит от рук целителя. Вместо шапочки для ЭЭГ он прикрепил усилители ЭЭГ к медной стене. Медная стена действовала как гигантская антенна, усиливающая способность обнаруживать электричество, исходящее от целителей, и позволяющая Грину находить его во всех пяти направлениях.

Он обнаружил, что, когда целитель занимался лечением, усилитель ЭЭГ часто записывал этот процесс в виде гигантского всплеска электричества, подобного тому, что появляется после того, как вы потрете ноги о новый ковер, а затем коснетесь металлической дверной ручки [56].

В первых экспериментах с медными стенами Грин столкнулся с серьезной проблемой. Если целитель просто шевелил пальцем, усилитель ЭЭГ записывал определенную волну. Грину было необходимо найти способ отделить подлинные эффекты целительства от электрических шумов. Единственный выход он видел в полной неподвижности целителей, когда они посылают свою энергию.

Шварц слушал лекцию с все возрастающим восторгом. Он решил, что Грин не обратил внимания на самую интересную сторону данных: шумы одного человека были сигналами другого. Может ли движение или даже простое дыхание порождать достаточно мощный электромагнитный сигнал, чтобы он отражался на медной стене? Может ли быть так, что люди являются и получателями, и излучателями?

Механизмы передачи энергии были понятны. Неясным было то, в какой степени мы порождаем электромагнитные поля с помощью обычных движений и получают ли нашу энергию другие живые существа.

Шварцу не терпелось самостоятельно выяснить это. После конференции он связался с Грином, чтобы попросить совета и построить собственную медную стену. Затем он поспешил на строительный склад. Медных листов там не оказалось, но были алюминиевые, которые тоже могли служить примитивной антенной. Шварц купил несколько листов размером четыре на два и поместил их на подставки, чтобы изолировать от земли, создав таким образом «стену». Соединив ее с усилителем ЭЭГ, он начал исследовать воздействия своей руки, перемещая ее над коробкой. Как он и предполагал, усилитель фиксировал его движения. Движения руки порождали сигналы [57].

Шварц начал показывать эти эффекты своим студентам в университетском кабинете, используя бюст Эйнштейна для более драматического эффекта. В своих экспериментах он применял шапочку ЭЭГ с сотнями электродов. В отсутствие мозговых сигналов шапочка регистрировала лишь шумы усилителя.

Во время экспериментов Шварц надевал шапочку на бюст Эйнштейна и включал лишь один электрод в самом центре. Затем он проводил рукой над головой Эйнштейна – и, словно великого человека внезапно посещало озарение, усилитель вдруг оживал и фиксировал электромагнитную волну. Но этот сигнал, как объяснял своим студентам Шварц, был не внезапной мозговой волной, порожденной безжизненной статуей, а электромагнитным полем, производимым движением его руки. Это казалось неоспоримым: его тело посылало сигналы с помощью каждого колебания руки.