Более 30 лет Попп считал, что это слабое излучение, а вовсе не биохимия, является истинной силой, координирующей все клеточные процессы в организме. Световые волны представляют собой отличную систему коммуникации, способную передавать информацию практически мгновенно по всему организму. Мысль, что именно волны, а не химические вещества, являются механизмами коммуникации, решила бы и основную проблему генетики – как мы растем и развиваемся из одной-единственной клетки. Это также могло объяснить то, как мы одновременно используем различные части тела для выполнения определенных задач. Попп предположил, что этот свет должен быть главным «камертоном», определяющим частоты, которые затем поддерживаются другими молекулами в теле [68].

Некоторые ученые, такие как немецкий биофизик Герберт Фрёлих, предполагали, что существуют определенные коллективные вибрации, заставляющие белки и клетки координировать свою активность. Тем не менее все подобные теории игнорировались до тех пор, пока Попп не совершил свои открытия, в основном по причине отсутствия оборудования, чувствительного настолько, чтобы можно было доказать их обоснованность.

С помощью одного из своих студентов Попп сконструировал первый прибор такого типа – фотоусилитель, который фиксировал свет и считал фотоны. Физик провел многолетние безукоризненные исследования, показавшие, что эти частоты в основном излучались из ДНК клеток. Интенсивность света в организме стабильна: несколько сотен фотонов в секунду на квадратный сантиметр поверхности тела живого существа. Но если организм болен, отмечается резкое повышение или снижение интенсивности излучения. Эти сигналы содержат ценную информацию о состоянии здоровья организма и эффектах любой определенной терапии. Раковые больные, например, испускают меньше фотонов, словно их свет уходит.

Первоначально эту теорию Поппа не воспринимали всерьез, однако постепенно значение его работы признало правительство Германии, а затем и международное научное сообщество. Он основал Международный институт биофизики (МИБ), в котором стали работать 15 групп ученых из международных центров по всему миру, включая такие престижные университеты, как Европейский центр ядерных исследований (CERN) в Швейцарии, Северо-Восточный университет США, Институт биофизики Академии наук в Пекине, в Китае, и Московский государственный университет в России. К началу XXI века МИБ насчитывал по крайней мере 40 выдающихся ученых со всего света.

Итак, могли ли данные частоты объяснить феномен целительства? Шварц понимал: если он собирается провести исследования биофотонных выделений, сначала ему необходимо выяснить, как улавливать эти маленькие порции света. В своей лаборатории Попп создал компьютерный механизм, присоединенный к коробке, в которую можно поместить что-то живое, например растение. Устройство могло считать фотоны и чертить график, показывающий количество излучаемого света. Но оно могло обнаруживать фотоны только в абсолютной темноте. До того момента ученые не могли наблюдать свечение живых организмов в подобных условиях.

Пока Шварц раздумывал над оборудованием, которое позволило бы ему видеть даже самый слабый свет, он вспомнил о современных сверхохлаждаемых приборах с зарядовой связью (ПЗС) для камер на телескопах. Это исключительно чувствительное оборудование, используемое для фотографирования удаленных галактик в космосе, улавливает около 70 процентов любого света, вне зависимости от его интенсивности. ПЗС используются и в приборах ночного видения. Если ПЗС-камера способна обнаружить свет, идущий от самых далеких звезд, она может засечь также и слабый свет, исходящий от живых существ. Однако такое оборудование стоит сотни тысяч долларов и обычно должно охлаждаться до температуры, превышающей абсолютный нуль всего на 100 градусов, чтобы исключить любое внешнее излучение, существующее при комнатной температуре. Охлаждение камеры помогает также улучшить ее чувствительность к слабому свету. Каким же образом Шварц мог воспользоваться таким сложным оборудованием?

Идею подала Кэти Крис, профессор оптических наук, разделявшая увлечение Шварца живым светом и его возможным значением в целительстве. Как оказалось, Крис знала, что отделение радиологии Национального научного фонда (NSF) в Тусоне владело низкосветовой ПЗС-камерой. Сотрудники организации использовали ее для измерения света, излучаемого лабораторными крысами, после того как им делали инъекцию фосфоресцирующих веществ. Низкочастотная высокоэффективная ПЗС-камера на 1300 В VersArray находилась в темной комнате внутри черного ящика над охлаждающей системой, понижающей температуру до – 150 градусов по Фаренгейту. Изображение выводилось на компьютерный экран. Это было именно то, что они искали. После того как Крис поговорила с директором NSF, тот великодушно разрешил им пользоваться камерой, когда она не требуется его сотрудникам.

Во время первого теста Шварц и Крис поместили лист герани на черную поверхность. Через пять часов они сделали несколько флуоресцентных фотографий. Когда компьютер показал последнюю фотографию, исследователи были поражены: они увидели отличное изображение листа в окружении света, словно тень наоборот, с мельчайшими деталями. Виднелись даже тончайшие прожилки. Лист окружали маленькие белые точки, словно сверкающая пыльца фей – свидетельство высокоэнергетических космических лучей. При следующем снимке Шварц использовал специальный фильтр, чтобы избавиться от внешнего излучения. Теперь изображение листа было идеальным.

Разглядывая последнюю фотографию на экране компьютера, Шварц и Крис поняли: они творят историю. Впервые ученый смог получить изображение света, излучаемого живой материей [69].

Теперь, когда в распоряжении Шварца имелось необходимое оборудование, он мог наконец проверить, излучало ли свет целительное намерение. Крис связалась с несколькими целителями и попросила их поместить руки на платформу под камерой на 10 минут. Первые фотографии, полученные Шварцем, показали интенсивное сияние, но были слишком размыты, чтобы можно было их анализировать. Тогда он попробовал помещать руки целителей на белый фон (который отражал свет) вместо черного (который поглощал свет). Изображения получились захватывающе четкими: от рук целителей струился поток света, словно источаемый их пальцами.

Теория относительности была не единственным достижением Эйнштейна. В 1924 году он пришел к другому поразительному заключению после переписки с талантливым индийским физиком Шатьендранатом Бозе. Последний высказывал новую идею: свет состоит из крошечных вибрирующих частиц, называемых протонами. Бозе вывел, что при определенных обстоятельствах фотоны должны считаться тождественными частицами. В то время никто не верил ему. Никто, кроме Эйнштейна, после того как Бозе прислал ему свои вычисления.