Как оказалось, еще не пора.

Палец ее дрожит на спусковом крючке. Один за другим челноки идут на посадку.

Они выстраиваются полукругом, и люки их открываются.

Начинают выходить гости.

У Джес перехватывает дыхание. Наверное, так же чувствовал бы себя тот, кто, копая яму у себя на заднем дворе, обнаружил неожиданное сокровище – скажем, сундук старореспубликанских датари.

Арсин Крассус, да.

Дальше – кто-то незнакомый, в дурацком головном уборе, похожем на напяленную на макушку мертвую кофтанскую куропатку, и в пышной плюшевой пурпурной мантии старого имперского советника.

Из следующего челнока появляется та, кого она сразу же узнает, – Джилия Шейл, сморщенная как желчный камень, но крепкая, словно орех коджа, старуха. Плечи ее выставлены вперед, руки сложены за спиной. На ней отглаженная серая имперская форма, волосы собраны в строгий пучок. С ней двое императорских гвардейцев в красных шлемах и плащах – члены личной стражи Палпатина.

А затем, из последнего челнока…

Мофф Велко Пандион.

Он высок и подтянут, с жесткими чертами лица. Поперек брови тянется шрам, за которым явно кроется некая история.

На груди у него прямоугольная плашка. В верхнем ряду – шесть синих квадратов, в нижнем – три красных и три желтых.

Знак отличия не моффа, а скорее гранд-моффа.

Он сам присвоил себе этот титул или все же получил его?

Там, на платформе, стоят три крупных мишени. Намеченная цель – Крассус, но за Шейл или Пандиона больше заплатят. Особенно за Пандиона – старшую карту в колоде для игры в пазаак, которую выдал ей связной в Новой Республике. Чем старше карта, тем ценнее объект. А здесь таких аж три.

У Эмари томительно сосет под ложечкой.

«Убить Пандиона».

Новая Республика предпочла бы заполучить их живыми, но неплохо заплатит и за трупы. Естественно, если от тех что-то останется – за банку жирного пепла денег точно не получишь. Она всегда намеревалась убить Крассуса – такого лучше сразу в гроб, чем в тюремную камеру. В наказание за его преступления.

На посадочной площадке Пандион подходит к остальным, но высокомерно держится чуть поодаль. Те о чем-то разговаривают – возможно, знакомятся или заново представляют друг друга.

Сбросив мысленные шоры, Джес пытается как следует все обдумать, прежде чем нажать на спуск.

Можно убить Пандиона или любого из них.

Один выстрел – один труп. И хороший заработок.

Остальные, конечно, разбегутся – назад в челноки или внутрь дворца. Если они побегут во дворец, то, возможно, у нее будет возможность застрелить или взять в плен других. Но что, если они просто улетят? Тогда шансов у нее не останется.

Порыв теплого ветра, напоминающий дыхание зверя, щекочет острые шипы у нее на макушке.

Может, и получится.

Ограничиться одной целью?

Но есть куш и покрупнее – убить всех сразу. Для Джес это невероятная удача. Ее имя хорошо знали в Империи, так же как и среди многих криминальных сообществ во Внутреннем Кольце – хаттов, «Черного солнца», «Крайморы», Перлемианского картеля. Но после того как была уничтожена «Звезда Смерти» (опять!) и Джес стала трудиться исключительно на себя, ее имя и репутация перестали что-либо значить, как и многое иное в Галактике. Если она хочет заработать себе на жизнь, придется идти на серьезный риск, забыв об осторожности. Приняв решение, она убирает винтовку.

Одной цели недостаточно.

Нужно покончить со всеми.

«И я сделаю это прямо сейчас».

Челнок сотрясается, входя в атмосферу Акивы. Слоун сидит в кресле штурмана – малозначительная роль, учитывая короткое расстояние полета, хотя в случае чего она вполне может справиться, – глядя, как чернота космоса сменяется блеклым светом планеты внизу. Мимо проносятся облака, на экране отображаются линия горизонта, траектория и намеченный курс.

Рядом с ней ее пилот – Морна Ки, способная, лояльная, преданная Империи. Хорошо, когда вокруг те, чьи имена ты знаешь. Но после поражения у Эндора их заметно поубавилось, не говоря уже о том, что Новая Республика налево и направо заключала сделки с губернаторами и главами секторов, чтобы те от ее имени захватывали имперские военные корабли. К тому же существовала угроза внутреннего раскола. Слоун пытается сосредоточиться на ничего теперь не значащих подробностях, которые когда-то считала жизненно важными.

Позади нее коротышка-архивариус, задача которого – вести протокол встречи, записывая результаты собрания, чтобы те официально остались в анналах возрождения Империи. Рядом с ним ее помощница, ясноглазая молодая кореллианка по имени Адея Райт. Дальше – половина отряда штурмовиков, лучших из приписанных к «Бдительному». Они охраняют ее нового пленника, капитана Веджа Антиллеса. Повстанец лежит на парящем над полом медицинском столе, без сознания – в его руку поступает снотворное. Над ним в воздухе висит медицинский дроид, наблюдая за жизненными показателями своего пациента.

Пленник похож на увязшую в меду муху.

Но это опасная муха. Товарищи наверняка станут его искать.

И что тогда?

Она стискивает зубы. Все должно получиться. Встреча должна принести результаты. От этого зависит будущее Империи и стабильность в Галактике.

Идея встречи принадлежала не ей лично, хотя собравшиеся считают именно так. Тем больше причин провести ее так, как планировала сама Слоун, без лишних осложнений.

«Если ничего не получится, то крайней стану я».

Внизу широко раскинулась Мирра. Над деревьями поднимаются причудливо перекошенные здания, хотя джунгли пытаются отвоевать свое – лианы, словно зловещие пальцы, оплетают стены и черепичные крыши, будто стремясь медленно разрушить город. Между зданиями тянутся тропинки, слишком узкие, чтобы их можно было назвать дорогами, – скорее переулки. Именно потому застопорилась имперская оккупация планеты – по этим «улицам» не пройдет никакой транспорт. Разве что мотоспидеры, но и для них повороты чересчур резки.

«Не важно, – думает Слоун. – Это все временно». Встреча не может длиться вечно, хотя она уверена, что порой будет казаться именно так.

Челнок круто разворачивается, снижаясь над городом. Прямо по курсу дворец их союзника и мерзкого подхалима сатрапа Исстры Дируса. Однако она тут же напоминает себе, что без таких, как он, не обойтись – машина работает, лишь когда подогнаны все ее детали. Сам дворец выглядит помпезно – это бывший городской храм, который сатрапы превратили в символ роскоши и богатства. Стены из кварца, пронизанного яркой киноварью, увенчаны бессмысленными золотыми остриями, фасетчатые хрустальные окна, может, и прекрасно выглядят, но лишены главного свойства окон – прозрачности. Слоун предпочла бы подобному строгий, бескомпромиссный дизайн…