Из-за тесноты внутри танка в танкисты, как у нас, так и у немцев, брали мужчин невысокого роста, как правило — не выше 172 сантиметров, но физически крепких. Потому и те и другие дрались остервенело, до последнего.

Боевые линии танков уже сошлись. Где-то немцы вклинились в наши порядки, а где-то — наши в их. С обеих сторон командиры подразделений просили о помощи, и командование посылало всё новое и новое подкрепление. Танки сползались на поле под Прохоровкой, как стервятники слетались к падали.

Неожиданно в наушниках раздалось:

— Всем «коробочкам» — отход! Повторяю — отходить! Немецкие бомбардировщики!

Голос был незнакомый. Из командиров по голосу Павел узнавал лишь командира роты, но он погиб. К тому же рация голос искажала — иногда до неузнаваемости.

А угроза бомбёжки серьёзная, реальная. Только сомнения появились — вдруг немцы вышли в эфир на нашей волне? Он начнёт отход, а его в трусы запишут? Он осмотрелся. Да нет, не запишут. «Тридцатьчетвёрки» остановились сначала, а потом дали задний ход. Самое интересное, что и немцы начали пятиться.

Так танк Павла и пятился до ложбинки, в которой можно было укрыться. Через смотровые щели Павел смотрел назад и подавал команды механику-водителю.

Они не успели замаскироваться, как послышалось противное завывание моторов.

— Все из машины! — скомандовал Павел.

Экипаж укрылся в воронке.

С запада на поле боя заходило несколько десятков пикировщиков «Ю-87».

— Сейчас начнётся! — сказал заряжающий Виктор, наблюдая за бомбардировщиками.

Бомбардировщики нанесли удар по полю боя, по нашим подбитым танкам. Немецкие танкисты поняли ошибку бомбардировщиков и пустили со своих позиций две белые сигнальные ракеты в сторону наших позиций.

Со второго захода пикировщики нанесли удар по нашим танкам.

— Где же наши истребители? — подосадовал Павел.

Пикировщики безнаказанно сбрасывали бомбы минут десять, и только тогда появились две пары наших «яков». Но их связали боем немецкие «мессеры», до того вившиеся высоко под облаками.

Самое занятное было то, что «юнкерсов» разогнали наши штурмовики «Ил-2». Почти на бреющем полёте они вынырнули из-за горизонта. Быстро сориентировавшись, пара штурмовиков направилась к «Ю-87» и огнём из пушек подожгла выходящий из атаки пикировщик. Остальные не стали испытывать судьбу и повернули на запад.

Конечно, штурмовик — не юркий истребитель, но вооружение у него значительно мощнее. А бронированная кабина легко выдержит пулемётный обстрел заднего стрелка «юнкерса».

Теперь уже штурмовики начали утюжить бомбами и пушками немецкие позиции. От бомбардировок и наши и немцы потеряли по нескольку танков, дымные шлейфы от горящих боевых машин тянулись в небо.

В ложбину зашли два «Захара» — грузовики ЗиС-5.

Павел приказал заряжающему:

— Сходи узнай, что привезли?

Вернувшись, тот доложил:

— Снаряды.

— Так чего мы стоим? Заводи!

Надо было пополнить боекомплект. Бронебойных снарядов почти не осталось, но осколочные стояли в боеукладке в целости и сохранности.

Однако давали только по два ящика. Их тут же раскрывали, и снаряды передавали по цепочке в башенный люк.

Заряжающий выкинул на землю стреляные гильзы. От них тянуло порохом. В бою освободить пол башни было просто некогда, уж очень напряжённой была стрельба.

— Ещё бы подхарчиться, — мечтательно произнёс механик-водитель.

Конечно не помешало бы, поскольку экипаж, как и вся рота, не успел позавтракать.

Павел прошёл между танками. Из его роты не было никого — номера на башнях сплошь незнакомые. Похоже, в ложбине укрылись танки из самых разных бригад и полков.

Павел подошёл к одной группе, другой… Спрашивал про свою 22-ю бригаду, слушал, о чём говорят. Да, собственно, о чём могли говорить танкисты после боя? В первую очередь о «Тиграх».

— Я ему в башню, а он прёт, собака! Хорошо — на мине подорвался.

В разговорах никто не проявлял панических настроений, но чувствовалось, что танкисты удручены броневой защитой новых немецких танков.

— Веришь, я перед «Тигром» как голый! Раньше я как король на поле боя был, T-III — не соперник Т-34, T-IV тоже, пока вместо пушки «окурок» был. А теперь?

Павел не удержался, поделился удачей.

— Мне удалось «Тигр» подбить.

Вроде сказал тихо, но танкисты услышали, замолчали и, как по команде, дружно повернули к нему головы. Пашке стало неудобно, вроде — хвастается.

— Ну-ка, ну-ка, парень, поделись опытом…

— Я сначала по гусенице ему выстрелил. Он крутанулся на месте, так я ему второй снаряд сразу же в корму влепил. Загорелся как миленький.

— Ловко! Однако по гусенице ещё попробуй попади, особенно когда он ползёт.

Пашка лишь плечами пожал:

— Повезло.

— Не в везении дело, стрелять надо уметь, — заметил кто-то.

Танкисты бы ещё поговорили, но раздалась команда:

— По машинам!

Павел побежал к своему танку. Его экипаж уже занял свои места.

— Включи рацию на приём, — приказал Павел стрелку-радисту.

— Уже.

Пока они стояли с открытыми люками, гарь и пороховой дым выветрились, но запах остался. В танке было жарко, броня накалилась под июльским солнцем, и экипаж обливался потом.

По рации прозвучала команда выдвигаться к совхозу, приготовиться к бою, развернуться в боевые порядки.

Танки начали выползать из лощин и других укрытий, выстраивались в линию, стараясь идти «змейкой» и не подставлять в сторону противника борта. Немцев пока видно не было, но бережёного Бог бережёт.

— Вперёд! — прозвучало в наушниках сквозь помехи.

Танки рванули вперёд. А навстречу им, от Кочетовки выдвигался 48-й танковый корпус немцев под командованием Отто фон Кнобельсдорфа. У немцев не было «Пантер», танки T-III и T-IV составляли основу, но корпусу придали 501-й танковый батальон «Тигров» из десяти машин.

Павел заметил, что на правом фланге к нашим атакующим танкам присоединились американские танки М-3, поставленные в Советский Союз по ленд-лизу. По вооружению и бронезащите они уступали Т-34, но были надёжные, практичные и удобные. Танкисты, которым удалось на них повоевать, были довольны этими танками.

Обе танковые лавины медленно сближались. Пока никто не стрелял, берегли снаряды.

«Тигры» первыми открыли издалека огонь. Среди наших «тридцатьчетвёрок» появились первые потери. Нашим же танкам стрелять с такой дистанции — только попусту жечь снаряды.