– Насколько я понял, вы не одобряете этот брак.

– Совсем не одобряю. Я всегда считала, что Бобвоспользовался моей сестрой, что он охотник за приданым и мошенник.

– И он об этом знает?

– Да. Конечно, мы старались вести себя как вполнецивилизованные люди. Время от времени, когда Карла была еще здорова, мывыезжали вместе на уик-энд, и Боб был так мил со мной, что его речи можно былонамазывать на хлеб вместо меда. А Карла бросала на меня выразительные взгляды,как будто хотела сказать: «Разве ты не видишь, какой это прекрасный человек,Милли?»

– И как вы на это реагировали? – спросил Мейсон.

Она ответила:

– Я пыталась быть с ним такой же любезной и слащавой, новнутри у меня все кипело. Лучше уж иметь дело с грубоватым, но откровеннымчеловеком, чем с таким сладкоречивым лицемером, как Боб.

Мейсон сказал:

– Общий фон мне ясен. Что было дальше?

– Боб завоевал полное доверие Карлы. Когда она заболела, Бобстал управлять всеми ее делами. Когда она его о чем-нибудь спрашивала, онотвечал, что сейчас не время вдаваться в детали, но в общем дела идутпрекрасно.

– И вы этому не верите?

– Я знаю, что это неправда.

– Откуда вам это известно?

– Примерно неделю назад Боб попал в автомобильную аварию.Мне бы и в голову не пришло что-то подозревать, если бы он не стал вдаваться визлишние подробности. Когда вы знаете Боба, он перед вами как открытая книга.Если он хочет солгать, то все так правильно излагает, все кусочки его историитак гладко подходят друг к другу, что это кажется слишком красивым, чтобы бытьправдой. Как позолоченная лилия или раскрашенная роза.

– Значит, он солгал вам насчет аварии?

– Да… когда я его об этом спросила.

– И вы стали его проверять?

Она слегка покраснела и ответила:

– Когда ко мне пришел Пивис и попросил перевести на его имяэти акции, я начала усиленно размышлять. Я вдруг сообразила, что если укого-нибудь будут пять этих акций и вся доля Карлы, то он получит полныйконтроль над компанией. Наверное, с нашей стороны было очень глупо такпоступать, но мы не задумывались ни о чем подобном, потому что это был чистосемейный бизнес. Я даже забыла про эти злосчастные пять акций, поскольку мыспокойно занимались своей работой и делали что хотели. За три года мы ни разуне устраивали ни заседания совета директоров, ни собраний акционеров. Как бытам ни было, сейчас этот маленький пакет в пять акций может иметь решающеезначение.

– Если я не ошибаюсь, – заметил Мейсон, – вы хотите сказать,что ваш зять решил получить контроль над всеми акциями вашей сестры.

– Совершенно верно, только дело обстоит еще хуже. По-моему,Боб зашел уже очень далеко. Карла доверяет ему безоговорочно. Заболев, онапередала ему все полномочия и переписала на него все свои ценные бумаги. Докторговорит, что с ней нельзя говорить о том, что касается бизнеса. Я подозреваю,что тут не обошлось без Боба и что это он убедил доктора дать такиерекомендации. Это легко было сделать, сказав, что Карла слишком волнуется,когда речь заходит о делах.

Мейсон кивнул:

– У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, где могутнаходиться акции?

Она сказала:

– Судя по всему, они в руках некоего Линка, одного изсовладельцев клуба «Золотой рог». Его спутница, сидевшая в машине в моментаварии, – это женщина из клуба, которую используют как приманку для… Впрочем,скоро она должна быть здесь. Я говорила с ней по телефону. Она вот-вот должнаподойти.

Мейсон ответил:

– Она не придет.

– Что вы хотите сказать?

– Кто-то прислал ей коробку отравленных конфет. Она звониламне около половины одиннадцатого и едва могла говорить. Очевидно, она потеряласознание, когда держала в руках трубку.

– Прислал отравленные конфеты! – воскликнула МилдредФолкнер.

Мейсон кивнул.

– Но кто мог это сделать?

Мейсон сказал:

– На коробке лежала карточка. На ней было написано: «Этоподнимет вам настроение» – и стояли инициалы «М.Ф.». Вы что-нибудь знаете обэтом?

Она взглянула на него округлившимися глазами.

– Господи, мистер Мейсон, но эта карточка… Это я ее послала!

– С конфетами? – спросил Мейсон.

– Бог мой, конечно нет! Послушайте, мистер Мейсон, япредприняла кое-какие розыски. В качестве ключа я использовала автомобильнуюаварию. После визита Пивиса я поняла, в какое ужасное положение попаду, еслиБоб сделает что-нибудь с этими акциями. Я знала, что Карла передала их в полноеего распоряжение.

– Но вы сказали, что акции у Линка.

– Я думаю, что он действует по поручению Пивиса или как-тосвязан с ним.

– Понятно. Расскажите мне об этой карточке.

– Когда Боб принялся во всех деталях расписывать мне этуаварию, я поняла, что тут что-то не то и надо разузнать обо всем поподробнее. Япочувствовала, что есть нечто такое, о чем он не хочет мне говорить. И я началарасследование. Сделать это было нетрудно, потому что в столкновении участвовалавторая сторона, которая зарегистрировала инцидент в отделе дорожно-транспортныхпроисшествий. Очевидно, авария произошла вскоре после того, как Боб покинул«Золотой рог». Он ехал в машине вместе с Эстер Дилмейер и еще одним человекомпо имени Шиндлер Колл – насколько я могу судить, профессиональным игроком.

Я не думаю, что Боб намеренно передал пакет акций, чтобыдобыть денег на игру, скорей всего, они убедили его, что он получит хорошийкредит и сможет играть в долг, а потом он втянулся слишком глубоко, и удача емуизменила. Возможно, они пообещали ему верный крупный выигрыш, которым он сможетпоправить все свои прежние мелкие потери.

– Хорошо, а что насчет карточки?

Она улыбнулась:

– Я все никак не доберусь до объяснений, да? Ладно, как бытам ни было, я отправилась в «Золотой рог» и познакомилась с Эстер Дилмейер. Унее было очень скверное настроение в тот вечер. Насколько я поняла, она иШиндлер Колл были, как бы это сказать, в довольно близких отношениях, и похоже,что он…

Мейсон перебил ее:

– Ясно. Что с карточкой?

Она ответила:

– Я послала ей букет орхидей.

– Когда?

– Когда оттуда ушла. Ей было не по себе, и я сказала ей, чтоработаю в цветочном бизнесе.