— Так получилось, — прервал я приятеля, слегка улыбнувшись. — Волею Императора и его божественным проведением!

Конечно же мой ответ его не удовлетворил, и он открыл рот, для уточнений, но я показал глазами на окружающую толпу, которая откровенно глазела на нас, пытаясь ухватить каждое сказанное нами слово. Накамото понял и заткнулся, нахмурившись так, что его, и так узкие глаза, напрочь скрылись под густыми бровями.

Мы шли к выходу, курсанты расступались при нашем приближении, на секунду замолкали, пристально рассматривая нас с ног до головы, но тут же продолжали обсуждение, как только мы проходили дальше.

Чувствовал я себя прескверно физически, но это не шло ни в какие сравнения с моим психологическим состоянием. Я солдат. Более того, я Одарённый солдат. К боли я привык и отношусь к ней философски. Как там было в очередной поговорке Эрика: «То, что меня не убивает и не калечит — делает меня сильнее!». Спорное утверждение, как по мне, имеющее двойное, а может и тройное «дно». Но если не уходить в дебри философских размышлений, то эта фраза была мне сильно по душе. По крайней мере в самом простом её смысле. Опыт. Опыт, полученный от противостояний и физической боли однозначно идет мне на пользу в будущем. Кроме этого, нужно помнить, что на Одарённых всё заживает очень быстро.

А вот тревожность по поводу предстоящего разговора с инквизитором у меня реально зашкаливала. Какого Хаоса он, вообще, здесь появился?!!

Я дохромал до выхода из спортзала, где меня дожидался Волков. Он провожал взглядом только что отъехавшую машину с инквизитором и его помощниками, увозящими Нортона.

Перевел взгляд на меня, скептически осмотрел с ног до головы и кивнул.

— Машину мою забрали Слуги Императора, так что нам придётся пешочком прогуляться. Не возражаешь?

У меня всё внутри сжалось, сил реально практически не осталось, но я выдавил из себя улыбку и ответил преувеличенно бодрым голосом.

— Конечно же! С превеликим удовольствием! Погода сегодня просто чудесная для прогулки!

— А ты молодец! — хмыкнул вице-адмирал и неторопливо двинулся в сторону административного корпуса, до которого было два километра, бросив через плечо. — Тень пусть отстанет… Сильно отстанет. И приятели твои пусть прогуляются в другую сторону.

Я посмотрел на Эрика и Тадаси с Пашкой. Все синхронно кивнули, а Пашка даже поднял сжаты кулак «держись, мол». Я кивнул в ответ и двинулся за графом. Эрик последовал за мной, сильно отстав.

Мы прошли уже довольно много, когда Граф, наконец заговорил.

— Ты прошёл бесконтрольную Инициацию?

— Нет! — быстро ответил я. Слишком быстро, как мне самому показалось.

Волков хмыкнул и, бросив на меня быстрый взгляд, уставился обратно по ходу движения. Я успел заметить отблеск голубого сияния в зрачках. Зачем он сейчас применяет Дар?

— Правильно! Вот так всем и говори!

— Но, Ваше Сиятельство… — попытался я оправдаться.

— Я не хочу с тобой больше это обсуждать! — отрезал вице-адмирал.

— Хорошо, — кивнул я обреченно, и опять замолчал.

Волков покопался во внутреннем кармане, достал оттуда маленькую коробочку и протянул мне.

— Открой!

Я открыл. Внутри находилась маленькая таблетка чёрного цвета. Я достал её и покрутил в пальцах, разглядывая. Поднёс к носу и понюхал. Она абсолютно ничем не пахла.

— Съешь её! Прямо сейчас! — приказным тоном сказал начальник Академии.

Я посмотрел на него, на таблетку, опять на него и всё-таки осмелился на вопрос.

— Что это?

— Тебе этого знать не обязательно! — ответил граф, не глядя на меня и продолжая неторопливо идти, заложив руки за спину. — Меньше знаешь — крепче спишь!

— Но… гхм… — да, я опасался! И не стыдился этого.

— Нет, ты не отравишься! — первый раз за весь разговор улыбнулся Волков. — Если бы я зачем-то желал твоей смерти, а я хочу заметить, что это не так, то возможностей у меня для этого было предостаточно!

И правда. Я всё еще межевался, не торопясь отправлять неизвестное «нечто» в рот.

— Это мне инквизитор Хокус оставил, — тихо пояснил мне граф. — Для… подобных случаев.

Я вздохнул и отправил таблетку в рот, зажал зубами и… она растворилась бесследно, подобно Эссенсу, но с немного другим эффектом. Я бы даже сказал, с противоположным!

Мне как будто надели на голову прозрачный мешок. Все мои чувства притупились, острота зрения упала, звуки стали тише и запах вечерней сухой травы несколько потускнел.

А еще я почувствовал лёгкую тошноту и резкий упадок сил. Все мои раны заболели с удвоенной силой, и я еле сдержал стон, когда от неожиданности неудачно подвернул лодыжку и чуть было не рухнул на землю.

— Ты скоро придёшь обратно в норму! — поддержал меня под локоть граф, удерживая от падения. За больную руку. Я зашипел от боли.

— Извини! — он отдёрнул свою руку, убедившись, что я не собираюсь падать.

Мы молча пошли дальше, но усилий мне теперь это стоило гораздо больших. Такой слабости в теле я уже и не припомню. Что, Хаос, побери со мной творится? Неужели… Краем глаза посмотрев на ушедшего в себя вице-адмирала, и осторожно попытался врубить «третий глаз». У меня ничего не вышло. И со второго раза тоже. И с третьего.

Ошеломлённый, я попытался призвать безотказный Пузырь. С тем же результатом, то есть с нулевым.

— Как погиб Хокус? — внезапно поинтересовался граф.

— В результате неожиданной «одержимости» барона… — начал я заученные строки из своего же рапорта, но Волков меня перебил, скривившись как будто от зубной боли.

— Я читал твой рапорт. И рапорт ВРИО командира полка тоже читал. Ты там был. Расскажи своими словами, без протокола.

И я рассказал. Практически так, как было на самом деле, но придерживаясь «официальной версии», в которой было сказано, что инквизитора растерзало уже безголовое тело демона.

Граф старательно не смотрел на меня, продолжая двигаться неторопливо, чтобы я в своём состоянии мог за ним поспевать.

— Меч свой тебе отдал?

— Да, — кивнул я.

— Береги его. Это очень необычное оружие. Удивляюсь, что старый боевик отдал его тебе, ведь он уже тысячи лет передавался внутри Инквизиции. Неровно он к тебе дышал. Видимо, стар уже стал, раз поддался чувствам. Неудивительно, что он позволил себя убить.

Последняя фраза, высказанная раздраженным тоном, заставила меня напрячься и я хотел уже было возразить, когда Волков продолжил.

— Он был хорошим человеком, Ноунейм! Хоть и инквизитором, да. Тебе повезло, что ты его знал при жизни…

Он опять замолчал, предавшись воспоминаниям.

— Господин вице-адмирал! — подал я голос.