У Анжелики разболелись ноги. К тому же она перегрелась на солнце. С завистью смотрела она на женщин, чьи красивые греческие лица с коровьими глазами и насмешливо-чувственными ртами так удобно скрывались в тени огромных соломенных шляп. Величественным жестом они предлагали прохожим гвоздики и креветок, не жалея добрых слов для тех, кто откликался на их приглашения, и проклиная проходивших мимо.

— Купите у меня эту пикшу, — пристала одна из торговок к Анжелике. — Последняя осталась, а была целая корзина. Поглядите, блестит, словно новая монета.

— Мне до дома далеко и нести ее не в чем.

— В своем животе и унесете. Тяжесть невелика будет.

— Не сырой же ее есть?..

— Поджарьте на жаровне вон там, у капуцинов… Я вам добавлю еще веточку тимьяна, засуньте внутрь, пусть с ней поджаривается.

— У меня же тарелки нет.

— Ну и что? Подберите плоский камушек у воды.

— И вилки нет. — Вот уж привередница!.. А пальчики твои славные для чего?

Чтобы отделаться, Анжелика купила рыбу. Держа ее за кончик хвоста, Флипо пошел на угол, где три капуцина устроили кухню на открытом воздухе. В большом котле у них кипела уха, которую они черпаками раздавали беднякам. Рядом стояли две жаровни, и капуцины продавали морякам за несколько грошей право сготовить себе на них еду. Оттуда доносился аппетитный запах варева и жаренья; Анжелика почувствовала голод. Ее тревога отходила намного в сторону, когда она вот так приобщалась к жизни марсельского порта. В этот час все жители города, включая самых взыскательных, спускались к морю подышать его редкостным воздухом.

Неподалеку от Анжелики из портшеза выбиралась очень нарядная дама, а за ней вылез маленький сынок, тут же с завистью заглядевшийся на уличных мальчишек, кувыркавшихся на кипах хлопка.

— Матушка, позвольте мне поиграть с ними, — умолял ребенок.

— Нет, Анастас, даже и не думай, — возмутилась дама. — Ведь это босоногие негодники, маленькие бездельники.

— Везет же им, — своенравно протянул мальчик.

Анжелика сочувственно взглянула на него и подумала о Флоримоне и Канторе. Нелегко ей было убедить Флоримона не следовать за ней. Она сумела, наконец, уговорить его, когда пообещала, что пробудет в отсутствии не более трех недель, а если повезет, только две. На то, чтобы доехать в почтовой карете до Лиона, затем спуститься по Роне, отыскать в Марселе тюремного священника и вернуться назад, не должно было потребоваться много времени, и Анжелика надеялась, что ей удастся вернуться в Париж, в свой дом, прежде, чем королевская полиция заметит ее отсутствие. «Здорово я вас обыграю, господин Дегре», — думала она. Не без тревожного волнения она пережила в памяти свое романтическое бегство. Флоримон сказал правду. Подземным ходом вполне можно было пройти. Средневековые своды, укрепленные рукой, набравшейся опыта в рудниках и шахтах, еще долго готовы были противостоять воздействию сырости. Флоримон проводил мать вплоть до заброшенной часовни в Венсенском лесу. Часовня уже обваливалась от ветхости, и мадам дю Плесси-Бглльер решила, что займется после возвращения Ремонтом. Теперь она, как старый Паскалу, думала, что все должно быть в порядке к приезду хозяина. Но почему же он не возвращается, когда прошло уже столько лет?

Заря уже всходила над лесом, когда она не без волнения поцеловала на прощанье сына. Как он храбр и как умеет хранить тайны! Этим можно гордиться, и, прощаясь, она сказала ему, что гордится им. Она смотрела, как кудрявая голова медленно скрывается за трапом потайного входа. Флоримон подмигнул ей, прежде чем опустить затвор. Для него это было увлекательной игрой…

Из леса Анжелика, в сопровождении Флипо, который нес ее дорожный мешок, пешком добралась до ближайшей деревни, там наняла экипаж, который довез ее до Ножана, где она пересела в почтовую карету.

До своей цели — Марселя — она добралась. Теперь ей предстоял второй этап пути: в Кандию. Беседа со священником указала новый путь поисков, правда, трудный и ненадежный…

Получалось так, что следующим звеном цепи был арабский ювелир, чей племянник последним видел де Пейрака живым. Мало было разыскать в Кандии этого ювелира, надо было еще добиться, чтобы он помог встретиться с племянником… А согласится ли он на это? Но Анжелика убеждала себя, что ей повезло, что ее ждет успех, раз надо ехать в Кандию. Ведь она добилась покупки должности консула Франции именно на этом средиземноморском острове. Правда, она не знала, можно ли будет ей воспользоваться этим званием, раз она в настоящее время нарушила приказ короля. Поэтому, да и по ряду других причин она хотела как можно скорее уехать из Марселя, избегая встреч с людьми своего круга.

Флипо все не возвращался. Неужели нужно столько времени, чтобы поджарить рыбу? Она стала искать глазами своего юного слугу и скоро увидела, что с ним разговаривает и, похоже, задает ему вопросы какой-то человек в коричневом рединготе. Флипо казался смущенным. Он перекидывал с ладони на ладонь поджаренную рыбу, от которой тянуло дымком, подпрыгивал и всячески показывал, что обжег себе руки. Но собеседник все не отпускал его. Наконец, покачав недоверчиво головой, он отошел и затерялся в толпе. Флипо побежал в сторону, противоположную той, где ждала его Анжелика.

Немного позже он появился, пробираясь со всякими увертками и оглядками, чтобы избежать слежки. Анжелика поднялась и прошла в темный переулок, где Флипо укрылся за столбом.

— Что это значит? Кто это сейчас разговаривал с тобой?

— Не знаю… Я сперва не остерегся… Возьмите рыбу, госпожа маркиза. От нее большая часть осталась. А несколько кусков я обронил, перебрасывая ее из одной руки в другую.

— О чем он тебя спрашивал?

— Кто я такой? Откуда? У кого служу? Тут я ему сказал: «Не знаю». А он говорит: «Что ж, ты станешь меня уверять, что не знаешь, как зовут твою хозяйку?» По его манере спрашивать я догадался, что это полицейский. Ну, я и стал твердить: «Да нет, не знаю…» Тогда он заговорил построже: «Может быть, твоя хозяйка — маркиза дю Плесси-Белльер? Не так ли?.. А в какой гостинице она остановилась?..» Ну, и что мне было отвечать?

— Что же ты отвечал ему?

— Я назвал наудачу первое, что пришло в голову, гостиницу «Белая лошадь»,

— она в другом конце города.

— Идем скорее.

Торопливо пробираясь по подымающимся вверх улочкам, Анжелика пыталась понять, в чем дело. Полиция заинтересовалась ею? Почему же? Неужели Дегре успел уже обнаружить ее побег и послал своих подручных разыскивать ее?.. Вдруг ее осенило: наверно герцог де Вивонн заметил ее накануне в толпе, когда выходил из кареты. Он не сразу, возможно, припомнил, как зовут женщину, чье лицо показалось ему знакомым, а потом вспомнил и велел своим слугам разыскать ее. Из любопытства? Из любезности?.. Или из желания выслужиться перед королем?.. Как бы то ни было, с ним встречаться незачем, но не стоит так уж и беспокоиться. Герцог де Вивонн обычно участвовал в разных кампаниях далеко от двора и не мог следить за всеми подробностями развертывавшихся там интриг. Он помнил, вероятно, что мадам дю Плесси-Белльер считали будущей любовницей короля, вот и все. Она успокоилась. Несомненно, это именно так… Если только этого человека не прислал тюремный священник, единственный человек в Марселе, знавший, кто она. Может быть, он хотел еще что-то сообщить ей об Али Мехтубе или Мохаммеде Раки?.. Но тогда он послал бы своего знакомого прямо в гостиницу «Золотой колос». Ведь он знал, где она остановилась…