Ей вовсе не хотелось причинять огорчения семье или же порочить свое имя, но порой ее охватывало отчаяние, переходившее в безразличие. Брэндона убили в начале прошлого года, а отец умер от сердечного приступа пять месяцев спустя, когда весть о кончине сына достигла загородного дома, где они с Хлоей как раз гостили. Это было настоящим потрясением: узнать о гибели младшего брата и быть свидетельницей кончины отца.

Хлоя так и не оправилась от этого потрясения. И вряд ли когда-нибудь оправится. Не то чтобы у них с отцом были очень уж близкие отношения. Отец жил своей жизнью, совсем отдалился от детей после смерти жены восемь лет назад – Хлое было двенадцать.

Мир для Хлои померк, и влипать в истории стало для нее своеобразным способом напомнить самой себе, что она все еще жива. В некотором смысле она была призраком, так же как и мужчина, державший ее в плену.

Хлоя не смогла бы объяснить, почему питает симпатию к человеку, грозившему ее погубить, вместо того чтобы биться в истерике от ужаса.

Потому-то Хлоя была необычайно горда собой, когда ей удалось привлечь внимание беззаботного Джастина на деревенском балу. У них не было ничего общего. Он происходил из приличной семьи, не пил, не играл и, судя по всему, не имел ни малейшей склонности ввязываться в рискованные предприятия, если его появление под ее окном не считать таковым.

Ее братья торжественно поклялись подыскать Хлое жениха еще до конца года. Они с Джастином вполне могли бы составить прекрасную пару, если он и в самом деле был таким, каким казался.

И если бы этот ехидный черт не торчал у нее за спиной и не портил все дело.

– Это не мужчина, Джастин, – произнесла Хлоя. – Это мой дядя Хэмфри.

Видимо, одного упоминания имени дюжего баронета оказалось достаточно, чтобы Джастин оставил всякую надежду на успешное полуночное совращение столичной прелестницы. Он послал Хлое множество воздушных поцелуев и растворился во тьме. Доминик со злобным удовлетворением посмотрел мальчишке вслед.

– Что за напыщенный дурак.

Хлоя резко повернулась и посмотрела на него.

– Надо было дать ему шанс прийти мне на выручку. Я…

Тут Хлоя заметила, что Доминик ее не слушает. Он смотрел в окно на свое поместье с такой страстью во взоре, что в сердце ее шевельнулось недоброе предчувствие.

– Что случилось? – прошептала Хлоя. – Вы увидели своего преследователя?

– Не волнуйтесь. Он потерял мой след еще в лесу.

– Не волнуйтесь?!

Доминик перевел на нее взгляд, на мгновение отвлекшись от своих мыслей – что отрицать, его влекло к этой девушке. Неудивительно, что мужчины срывают с ее губ поцелуи и слоняются по ночам под окнами ее спальни. Он нисколько не сомневался, что, если бы не его вмешательство, барышня в данный момент млела бы в объятиях своего поклонника в саду.

– Это был мой егерь. Он принял меня за браконьера и преследовал до самых границ поместья, – объяснил Доминик.

– Но почему вы не открылись егерю?

Доминик улыбнулся:

– Потому что в некотором смысле я и есть браконьер. Я проник в пределы поместья, чтобы расставить ловушку моему убийце. Финли малый не глупый, однако не узнал меня.

– Ничего удивительного, – бросила Хлоя, – принимая во внимание ваш непрезентабельный внешний вид. – Она поморщилась.

– Не всем же носить французские корсеты и украшать собой деревенские музыкальные вечера. Верно?

Хлоя посмотрела мимо него, на темный силуэт массивного дома елизаветинской эпохи. Он утверждает, что осведомлен обо всем. А то, что его любовница стала частой гостьей в поместье после его похорон, ему тоже известно? В обществе бытовала версия, что эта особа вводит сэра Эдгара, являвшегося наследником Доминика, в курс личных дел своего покойного любовника. Но люди, само собой, склонны предполагать худшее.

Тем более что не раз видели, как эта дама приезжает в поместье поздно ночью.

– А леди Терли знает, что вы живы? – спросила Хлоя.

– Нет, – резко ответил Доминик, дав ей понять, что дальнейшие расспросы излишни.

– Как это жестоко, не сообщить любящей вас женщине, что вы остались в живых.

Выражение его лица, когда он повернулся к ней, заставило Хлою умолкнуть. Она надеялась задеть его за живое, по его реакции угадать, каковы его истинные чувства, но, увидев на его лице выражение боли и душевной муки, поняла, что этот человек страдает.

– Любовь, – сказал он с напускной легкостью, – это отвратительное чувство, незаслуженно отнесенное к числу высоких стараниями поэтов и мечтательных дураков.

– Какое счастье, что не все люди придерживаются столь циничных взглядов, – помолчав, заметила Хлоя.

– Только те, кто имел несчастье быть зарезанным в собственной постели.

– Это верно, – согласилась она, – но ведь ваша возлюбленная к этому непричастна?

И снова его молчание оказалось красноречивее слов и открыло больше, чем Хлое хотелось бы знать. Неужели леди Терли была замешана в покушении на убийство? Невозможно! Сама мысль о том, что женщина из хорошей семьи, лежа в постели с любовником, знала, что его вот-вот зарежут, поистине чудовищна. Хлоя решила, что горькие подозрения у Доминика возникли из-за его циничных взглядов.

– А ведь ваш брат воевал вместе с моим братом Брэндоном, – заметила Хлоя, чтобы сменить тему. – Хит говорил, что вы расследовали обстоятельства той роковой стычки в Непале.

На лицо Доминика набежала тень.

– Да, – бросил он.

– Что вам известно об их гибели?

– Почти ничего, помимо того, что известно всем, – ответил Доминик уклончиво.

Ей и самой приходила мысль, что с гибелью Брэндона что-то нечисто, что не только повстанцы в ней виноваты. Девушка подозревала, что братья скрывают oт нее правду.

– Вам что-то известно, – заметила она.

– Мне известно одно, – сказал он, отойдя от окна, – я и так наговорил вам много лишнего.

– Расскажите. Может, я cмогy вам помочь.

– Рассказывать нечего, – отрезал Доминик.

Однако интуиция подсказывала Хлое, что это не так.

И чтобы узнать правду, Хлоя готова помочь наглому Стрэтфилдскому Призраку. Брэндон был ей не только братом, но и самым близким другом.

Однако Призрак не собирался раскрывать тайны каждому встречному и поперечному. Оно и понятно. Хлоя даже пожалела бы его, если б не чудовищная беспардонность, с которой он вторгся в ее жизнь. Вот и сейчас – как ни в чем не бывало роется в ее сундуке, где лежат интимные предметы дамского туалета.

– Что вы делаете?

– Ищу халат. А то в этом вы представляете собой отвлекающий фактор такой силы, что мужчине в моем ослабленном состоянии очень трудно его игнорировать.