на кипящее варево, которое постоянно перемешивалось внутри себя, при этом в нём, всё-таки были свои островки стабильности, образовавшиеся вокруг наиболее знаковых фигур партии, чьё верховное, либо же заслуженное положение в иерархии, не позволяло им так легкомысленно перемещаться из одного круга в другой, когда для передачи поручений или какого другого вида информации, существовали специальные порученцы.

Согласно установленным правилам, в присутствии Господа имели право восседать только лишь 24 старца, при этом Господь пошёл на уступки и сделал послабления некоторой части населения, к которым относились немощные. Коей лазейкой немедленно и воспользовалась страждущая пойти всем наперекор падшая сторона, которая в своих рядах сразу же обнаружила массу больных и немощных участников. Но при этом, падшие ангелы ни в коем случае не могли допустить того, чтобы преклонить, даже таким образом, свои колени пред ненавистным для них Господом, и поэтому их сидячее положение, всегда представляло из себя некий 90 градусный угол, в котором не было место сгибу колен. Ну а те, кто был не слишком мощен сохранять данные угловые пропорции – тот и вовсе возлежал на ступенях амфитеатра.

И брошенная архангелом Михаилом фраза в их адрес об их мнимом недомогании, имела под собой совсем недосужие мысли. Так что трибуна падшей братии представляла из себя весьма живописную картину.

Так вокруг Люцифуга Рокофаля, в объединительном круге расположилась вся его ведомственная знать, среди которых, на этот раз выделялись участники столкновения с Михаилом: князь Фурфур и герцог Мурмур, для которых, в силу их помятого вида, эта мимолетная связь прошла очень не бесследно.

– Сколько можно терпеть выходки этого выскочки, возомнившего себя богом? – приводя себя в порядок, заявлял герцог Мурмур, подбитым глазом глядя на Фурфура, которому, надо заметить, тоже досталось от Михаила.

– Клянусь век не заходить в треугольник, пока не отомщу ему! – скребёт своим полу хриплым голосом Фурфур.

– Ты, прежде чем клясться, вначале зайди в него, – знавший цену словам Фурфура, заявляет тому, каким-то образом очутившийся рядом с ними Сатана.

На что Фурфур злобно смотрит на того и бросает ответное:

– Если бы от кого другого услышал – несдобровать бы ему. Но мне непонятна ваша реакция на мои слова. Разве внутренние распри способствуют сплочённости против общего врага?

Сатана, имевший свои виды на возможности Фурфура, всё-таки не зря спровоцировал того на нужную реакцию. Одной из главных специализаций этого демона являлась способность спровоцировать любовь между женщиной и мужчиной, но Фурфур находился в подчинении у Баала, а так как из-за негласного соперничества между ведомствами Фурфур никак не шёл на контакт без позволения на то Баала, который всё кормил его завтраками – Сатана решил сам наладить личный контакт с ним.

– Согласен. Я думаю, что мне есть, что предложить для достойного ответа этому… – замолчал Сатана.

Он сделал паузу и, заметив, что Баал, не подавая вида, с интересом наблюдает за ним (видимо, меняет своё решение), добавил:

– Да и бог с ним, – и скрылся в толпе демонов.

Фурфур же переглядывается с Мурмуром, пожимает плечами и вновь возвращается к своему костюму.

Второй островок временной стабильности образовал вокруг себя, с виду кроткий Агарес, рядом с которым находилась его правая рука – Астарота, ну, и естественно – Дьявол.

– Да, крылья довольно значимый аргумент в подобного видах споров, – причмокивая, резюмировал Агарес, наблюдая за тем, как из холла, переодевшись, вновь появился Михаил.

– Ещё лыбится, гад, – цедит в ответ Астарота.

– Ничего, придёт время, и моя хромота ему за всё взыщется, – добавляет Дьявол.

– А разве это у тебя не наследственное? – опять со своими подковырками лезет Астарота.

– Ты что, опять за своё? – повышает голос Дьявол, которому уже не раз, по поводу своего участия в событиях той ночи, после которой они были смещены с небес, приходилось стакиваться с Астаротой, не упускающего момента подколоть его.

Астарота же, как один из самых дотошных духов, пытается восстановить всю до малейших деталей картину падения ангельского войска Люцифера, для чего под его руководством была создана комиссия, расследующая все обстоятельства этой катастрофы. А так как эта комиссия под руководством Астароты была наделена чрезвычайными полномочиями, то с ним приходилось считаться даже самым из самых. И даже Вельзевул, имевший прямой доступ к Люциферу, осторожничая, постоянно требовал, чтобы отчёты о ходе следствия ежедневно ложились ему на стол.

Что же касается Дьявола, то Астарота, хоть и не имел особых оснований сомневаться в его деятельном участии в восстании, но возомнения о себе самого Дьявола (наверняка, метившего на место повыше) не давали покоя Астароте. Правда, кроме этого имелась и ещё одна немаловажная причина, известная только им двоим, и делающая их непримиримыми врагами. Так что Астарота, для того чтобы осадить и унизить этого, одного из самых опасных демонов, прибегал к различным ухищрениям, дабы не только позлить того, но и тем самым указать ему на его место.

– Не понимаю Дьявола, отчего он так кипятится, глядя на этого робкого старичка, – всё удивлялся Арирон.

– А что тут непонятного? Астарота своим разговором намекает тому, что тот свою хромоту получил каким-то иным путем, и что Дьявол всегда будет в подчиненном, согнутом перед ним положении, – шепчет тому, стоящий рядом с ним Левиафан.

Что же касается третьего круга, то в него входили два высших воинственных духа: предводитель падшего воинства – Люцифер, один из серых – Белиал, а также главный идеолог партии – Вельзевул, рядом с которым, чудь позади, стоял Маммона.

Здесь, в этом круге, пока что сохранялась тревожная тишина, ждущая только повода для выплеска ненависти.

Меж тем, все приготовления к форуму закончены, и верховный арбитр – Время – ударяет в гонг, а Господь, обращаясь ко всем со своего верховного места, заявляет:

– Я есмь Альфа и Омега, начало и конец. И значит, за всё несу свой ответ миру. И для того, чтобы противная сторона получила его в полной мере, я решил ей первой дать слово, – после чего Господь замолкает и ждёт реакции противной стороны.

Тут ангельская масса расступается, и на арену выходит сам Люцифер, который на середине площадки сперва осматривается в малом вокруг себя круге, а затем, расширяя свой кругозор, уже окидывает своим взглядом трибуны этого форума: напротив него находится сам Господь, левую трибуну заняли его приверженцы, а на правой находится небесная Стать.

– Abyssus abyssum invocate (лат. бездна взывает к бездне). Да, вы не ослышались, ведь бездна есть всего лишь проекция вашего смотрящего в бескрайность взгляда. Да уж, в кои времена бог дал нам первое слово, – громко заявил Люцифер, чем вызвал