Уже неделю эти помятые остатки флота Пейна были в пути.

Плотный каменный пояс сменился не столь захламленным регионом, где в основном попадались обломки астероидов размером с небольшую луну. Траулеры стали набирать скорость. Караван растянулся.

– Мойше, ты все спрашивал о Верфях. Так вот они, – сказала Эми и указала на смотровой экран, перед которым они стояли.

– Да, но… – Мойше не видел ничего, кроме большого астероида, освещенного мощными огнями «Даниона». Вокруг него вращалось несколько булыжников поменьше. Фон был черен, без единой звезды. Все внешние источники света были скрыты пылью туманности.

«Данион» медленно подходил к большому астероиду.

– Что «но»?

– Здесь же ничего нет. Задний двор вселенной. Я ожидал тайной планеты. Может, даже Осириса. Чего-то из эпохи Первой Экспансии. Небывалых городов, сухих доков…

– Планетарных доков? А как ввести «Данион» в атмосферу? Или вытащить его потом из гравитационного колодца? Из кораблей вашего флота не многие могли бы попытаться.

– Но для ремонта корабля такого размера нужны тысячи людей. Десятки тысяч. Не говоря о черт знает как развитой промышленной базе и каком-нибудь хоть самом допотопном доке.

– Док прямо перед тобой.

– Что? Где?

– Смотри и увидишь.

Он стал смотреть. И увидел.

От астероида начал отделяться кусок скалы гаргантюанских размеров. Постепенно открылась ярко освещенная пещера, достаточно большая, чтобы вместить в себя траулер. Оттуда выпорхнули буксирные суда. Часть их стала толкать крышку, другие устремились к «Даниону», как прилежные пчелы к клеверной лужайке.

Бен-Раби разглядел вдалеке смутное сияние. Еще один астероид открывал свою каменную пасть.

– Мы заберемся внутрь?

– Точно. Ты на удивление быстро соображаешь.

– Хорошенькая пасть.

– Они запрут за ними дверь и заполнят пещеру воздухом. Так работа пойдет быстрее, а док укроет нас от любопытных.

– Какой дурак полезет в эту каменную кашу? Эти летающие жернова превратят его в муку.

Бен-Раби был удивлен стремлением сейнеров нырнуть в туманность даже больше, чем самим существованием туманности. Подобные астероидные мели встречались и в других пылевых туманностях.

– Нет, любопытных тут хватает. Мойше, это же туманность Трех Небес.

– Нет? Правда? Да, кажется, ты не шутишь. Одна из самых жестоких битв Упантской войны развернулась на окраинных мелях туманности Трех Небес. После войны уцелевшие, вернувшиеся из плена, рассказывали о дрейфующих в туманности брошенных кораблях. Были среди них разбитые вдребезги, были и практически невредимые.

Туманность Трех Небес сразу обрела славу Саргассов космоса. Бросившиеся сюда на охоту за кораблями чужаков искатели сокровищ, ксеноархеологи и официальные исследователи редко возвращались назад.

– Экспедиции… в этом районе пропало пятнадцать или двадцать кораблей. Что с ними сталось?

– Мы интернировали их прежде, чем им удалось что-нибудь найти и броситься домой докладывать. Теперь они занимаются тем, для чего сюда и прибыли. Они только не могут вернуться домой.

– А зачем рисковать и устраивать базу здесь, где такое оживленное движение?

– Риск не так уж велик. Посетители заглядывают не часто – мало кто суется в район, откуда никто не возвращается. К тому же это последнее место, в котором нас станут искать.

– И все же… Время от времени на Луне Командной начинают поговаривать о том, чтобы послать сюда эскадрон истребителей для поддержки исследовательских кораблей. На случай, если корабли захватывают сангарийцы или Мак-Троу.

– Если это произойдет, мы будем сражаться. И победим. Только дурак решится атаковать крепость, в которую мы превратили туманность Трех Небес. Мы обосновались здесь еще до Упантской войны. И времени на подготовку нам хватило. Это будет похоже на партизанскую войну. Мы считаем, что можем противостоять Конфедерации – если придется.

– Думаю, ваш оптимизм несколько преувеличен. Особенно для людей, которые не в состоянии справиться даже с акулами. Скажу наверное, когда увижу подробнее.

– Зачем ты это говоришь?

– Потому что я еще не встречал ни одного сейнера, который имел бы хоть малейшее представление о том, как велика и сильна Конфедерация. Или на что способна Луна Командная, когда поставит себе цель. Или что ваше оружие – музейные экспонаты. На «Данионе» установлены тонны оружия, но один боевой корабль класса «Империя» мог бы изрубить в котлеты весь траулерный флот и даже не вспотеть.

– Думаю, ты сильно переоцениваешь свой флот. Наши недостатки были учтены при составлении планов обороны.

Бен-Раби решил, что лучше не спорить. Каждый из них говорил правду, и другой это знал.

– А детские сады у вас тоже здесь?

– Несколько. Со временем они все здесь будут. Колонизировать туманность – большая работа.

– Думаю, главным образом это техническая проблема.

– Да, но это требует времени и денег. Особенно денег. Нам приходится покупать все, что мы не можем производить самостоятельно, а это значит, что нам каждый раз приходится ждать аукциона, так как кредит наш очень ограничен.

– Ага, теперь я начинаю понимать, почему хорошим врачам приходится работать с примитивным оборудованием.

– Мы уже колонизировали более семи тысяч астероидов, Мойше, – гордо заявила Эми. – Но это только начало. Траулеры пострадали. Наши тайные убежища переполнены. Две сотни лет мы принимали к себе изгнанников Конфедерации – тех, кто не пошел за Мак-Гроу и не бежал во внешние миры.

Выражение «внешние миры» было столь же относительным, сколь и выражение «за пределами». Для бен-Раби, уроженца Старой Земли, это означало все, кроме самой Земли. На Луне Командной под «внешними мирами» понимались планеты, не принадлежавшие к одной из семи планет – основательниц Конфедерации. Эти семь планет обычно называли себя Внутренними Мирами. Но на нечетко определенных границах Конфедерации внешними мирами называли населенные людьми планеты, не подписавшие федеральный пакт. Бен-Раби не знал, что именно имела в виду Эми.

– Ты не ответила на мой вопрос, – сказал он. – Почему именно здесь?

– Из-за промышленных преимуществ. Истории, которые рассказывали эти интернированные, оказались правдой. Здесь вокруг полно всякого лома. Нам удалось отыскать более тридцати тысяч обломков и покинутых кораблей. Построенных семью различными расами.

– Правда? – Мойше забарабанил пальцами. Он мог назвать пять, не считая человечества.

Шесть, если считать доисторическую расу, которая построила Звездный Рубеж.

– Ну, улантские и людские, это понятно. Остались от войны. А что за остальные пять?