кончика носа срывается капля. И пробирает сильная дрожь, что аж подгибаются колени, уводя его на асфальт у стены какого-то здания. Он даже не сразу начинает замечать, как перед глазами мелькает чужая обувь: ботинки, кроссовки… цокот женских каблуков. Но останавливаются неподалеку всего две пары одинаковой обуви.

– Опять какой-то наркоша, – слышит он мужской голос.

– Скорее всего. Спроси документы.

* * *

У нее выходной. Она тратит его на дорогих ей людей: Дениса и Софью. Они встречаются в развлекательном торговом центре. Сначала идут в кино на новую сказку про Красавицу и Чудовище. Потом в кафе, уплетают еду быстрого приготовления, заедая фирменным мороженым. Затем небольшой шопинг.

После трех она садится в свою машину, бережно укладывая букет цветов от любимого на заднее сиденье. И едет на работу, так и чувствуя, как сползает счастливая улыбка на ее лице. Сегодня всего один, но достаточно важный пациент, чтобы выделить на него кусок из своего свободного времени. Но к четырем так никто и не стучится в ее дверь. Как и через полчаса спустя. На звонки он тоже не отвечает, заставляя серьезно занервничать. Настолько, что она подхватывает вещи и мчится к нему домой.

* * *

Он открывает мне дверь своей квартиры именно в тот момент, когда я начинаю искать телефон МЧС. Взъерошенный, помятый, сонный и едва одетый.

– Вообще-то, открыто, – заявляет мне.

– Фу ты, Господи, – вырывается и у меня вместо приветствия. Увидев его, живым и невредимым, я испытываю невероятное облегчение. – И давно ты ждешь какого-нибудь фартового вора, который решит сунуться в твою квартиру?

– Если что, то именно благодаря моей халатности мы сейчас и разговариваем. Зачем пришла?

Он спрашивает так резко, что эти два простых слова вызывают во мне кратковременное оцепенение.

– Ты не зашел на прием.

Он цокает языком и глубоко вздыхает, тем самым показывая всю свою «радость» от моего визита.

– Я домой вернулся только в двенадцать, – поясняет он, отходя от двери. – Дня! – слышу уже из кухни.

Я нахожу этот жест приглашением и осторожно прохожу внутрь. И уже сразу с коридора очень некстати накатывает тревожная ностальгия, ведь именно здесь когда-то поддалась чарам этого мужчины. Непрофессионально, непростительно, а возможно даже фатально для кого-то.

– И где ты был? – спрашиваю у него, очень стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче.

В этот момент Денис открывает дверцу кухонного шкафчика и достает какие-то таблетки. На полке я вижу и те, которые давала ему сама. И меня сразу кое-что настораживает. Поэтому, когда он отходит к окну со стаканом воды, я залезаю в его ящик и достаю таблетки. И оказываюсь права. Пачку словно не открывали, все было на месте, абсолютно все.

– Эй! – возмущается мой нерадивый пациент, слишком поздно.

– Они даже не распечатаны, – с досадой произношу я.

Мне не обидно, а как-то больно, что человек настолько мне не доверяет.

– И что дальше? – грубо спрашивает он.

А я опять теряюсь. Просто не знаю, что мне с ним делать дальше. Он не готов меня слушать, не готов разговаривать, не готов довериться, он даже не хочет меня видеть.

– Это могло бы тебе помочь.

На что Денис всего лишь усмехается, отворачивается к окну и делает очередной глоток воды.

– Так… где ты был, можно мне узнать?

– В полиции, – удивил он. – Ждал, пока выпустят. Эти твари решили, что я наркоман, все думали, куда меня сдать.

– Как ты вообще туда попал? Что-то случилось, что мне следует знать?

Денис поворачивается ко мне лицом. И я по нему читаю, что дальше сказанного откровенничать он не собирается.

– Я все-таки на приеме? – недовольно спрашивает он. – Ты приперлась ко мне в квартиру и решила развернуть свой офис прямо на моей кухне?

Мне приходится сглотнуть, чтобы суметь произнести хоть что-то.

– Нет. Я пришла к тебе, как друг.

– Друг, – повторяет он с усмешкой. – Тоже мне.

А потом отставляет стакан, подходит ко мне ближе и добавляет:

– Когда ты была мне нужна, ты настойчиво попросила свалить с твоих глаз. Так что я теперь прошу о том же одолжении.

Очередное оцепенение. Укол боли где-то в середине груди. Укол вины, примерно там же. Слезы уже на подступе. И только грохот двери в ванную комнату заставляет вздрогнуть. Зато все как-то сильнее проясняется. Наше общение, наша близость, не прошли для него бесследно. Причем затронуло настолько сильно, что он потерял контроль над собственной жизнью. Вот что бывает, когда психотерапевт совершает ошибки. Человеческий мозг слишком непростой инструмент. Один промах и можно сломать все разом, даже самый прочный кокон. Что я и натворила. У Дениса были проблемы и до меня, но он в них прекрасно ориентировался, он жил с ними, он ими пользовался. А сейчас будто тонул в них, даже не желая хвататься за мой спасательный круг. Но только и я не собиралась сдаваться.

* * *

Не успела зайти, сразу начала хозяйничать. По шкафам шарить. Бесит. Даже не дала проснуться, а уже стала давить своими тупыми вопросами. Она начинала меня серьезно доставать. Понадеялся, что контрастный душ успокоит. А еще, что она догадается уйти раньше, чем я выйду из ванной. Но нет, не угадал. Когда я шагаю в комнату, вижу Кристину на диване с чашкой, кажется, чай – из моей кухни. Тогда я беру стул, ставлю напротив нее и сажусь, с удовольствием наблюдая, как темнеет румянец на ее щеках. Надо же, моя нагота ее волнует. Нервничает, пытается зацепиться взглядом за мои глаза.

– Денис, оденься, пожалуйста, – просит она.

– Я у себя дома. И гостей не ждал.

На секунду мне кажется, что Кристина сейчас сорвется. И совсем не кажется, как сильно мне этого хочется. Чтобы она перестала строить из себя бесчувственную стерву, чтобы показала хоть какие-то эмоции, которые я в ней вызвал. Хоть что-то помимо врачебного интереса.

– Я бы не нарушила твой покой, если бы ты пришел ко мне.

– Я озвучил причины, почему не пришел.

Она так мило смущается. Как обычно, и как мне в ней всегда нравилось. Отводит глаза, явно прилагает усилия, чтобы держаться беспристрастной. Такая легкая жертва. Жаль, что слишком сладкая, раз у меня возникает желание к ней вернуться.

– Я помню, – говорит мне, снова поднимая глаза.

А я смотр на нее и не понимаю – что она еще здесь, у меня, делает? И дело даже не в сексе, а в чем-то другом.

– Хочешь спросить что-то еще?

– Да, хочу. Например – что ты имел в виду, говоря о своей халатности?

Опять вопросы,