окружает море, не считая лишь одной весьма малой части, чрез кою имеется выход к суше. И, сообразно великому желанию вашего отца и вашему [собственному], я не усматриваю в настоящее время дела, в коем более почетным образом смогли бы потрудиться вы ради вашей чести, нежели в захвате (filhamento) того города. И посему мне представляется, что добрым советом для вас будет говорить о сем с Королем и просить его, дабы он направил [сие предприятие], как то делается. Ибо сия вещь есть та, что следует принять здесь во внимание, а не празднества и званые обеды с едой и питьем, в коих нет ничего, кроме расходов на яства да занятия времени, память же о них оставляет по себе немного хвалы.

— Ну если так, — сказали [на это] они [Инфанты], — то почему бы вам сначала не поговорить о том с Королем, поведав ему обо всем в мелочах, дабы посмотреть, что он ответит относительно сего?

— [Именно] так я с ним и говорил, — сказал Жуан Афонсу, — и мне не представляется, что он ответил мне так, как я того желал, но напротив, не обратил внимания на дело, как если бы отнесся к нему шутя (como quem o tinha em jogo). А чтобы то вышло лучше, ступайте к нему вы — так, как вы есть, все четверо, — и поговорите с ним о деле, сказав ему все, что сочтете [наиболее подходящим] относительно сего. И может выйти так, что вас он уразумеет лучше, чем уразумел меня.

Инфанты сказали, что то было весьма добро. После чего (desi) отправились — тем же образом, все вчетвером, — [туда,] где пребывал их отец, и начали говорить ему обо всем, что вышло у них в тех палатах, сказав, что хоть и было у него желание устроить таким образом те празднества с великими расходами, но почесть, что от того произойдет, всегда будет малою в отношении дела [посвящения сыновей в рыцари], что он желал содеять на них [празднествах]; каковое дело оказалось бы впоследствии хорошо для какого-нибудь иного князя, чье имя и слава имели бы ценность меньшую, но для него, что столько и столь великих дел имел завершенными, то была вещь не такая, чтобы почитать ее чем-то крайне значимым (em grande extremo); [и так они] высказали (rezoando) относительно того [предмета] сей и многие иные доводы каждый, сообразно тому, как лучше мог их уразуметь.

Однако Король, чье сердце не склонялось столь легко, начал смеяться им в лицо (comecou de se rir contra eles), показывая, что принимал их слова в шутку, как он прежде поступил с Жуаном Афонсу. И сие есть истинное сердце великодушного, каковое, сколь бы ни было велико дело, не склоняется (nao se derriba) сразу, по первому порыву, к тому, чтобы принять какую-либо пользу или потерю, что относительно сего может быть ему явлена; но будет введено в такую твердость, что позволит ему свободно оценить любые превратности (azos) или помехи, кои от сего дела могут для него воспоследовать; и [обладатель его] так и отвечает — с небрежением (passamente), как тот, кто не питает к величию [данного] дела уважения такого, чтобы оно могло его ошеломить.

Инфанты же, как люди, жаждущие подобной новизны, хоть и дал им отец их такой ответ, не смогли отступить столь легко от своего намерения, но обдумывали то несколько дней; и чем более обдумывали, тем лучше и почетнее представлялось им то дело. И посему они собрались еще раз и говорили между собой о том, что каждый обдумал со своей стороны

. И, обо всем посовещавшись, они снова вернулись к Королю, изложив все, что они прежде обдумали [как порознь, так и вместе], ибо, в том, что касалось их мнения, дело было столь добрым, что, как они полагали, не иначе сам Бог привел ее на память [Жуану Афонсу] столь великим чудом. И так они и отправились к Королю, почитая добрым решением все равно говорить с ним, и не только тот [второй] раз, но и многие иные, до тех пор, пока [то дело] не будет им предоставлено.

И уже в тот, последний, раз, они говорили со своим отцом с гораздо большею убедительностью (com muito maior peso), как те, кто имел более времени вникнуть в дело; и к сему они приводили много и достаточных веских (enduzidores) доводов в [обоснование] своего намерения, среди коих упомянули [и такой], что просили его как о милости, дабы он хорошо рассмотрел (esguardasse) то дело, ибо, добрым образом обдумав все стороны их побуждения (movimento), он найдет, что, коли Бог даст ему победу, то он завершит три весьма великих вещи, кои ни один великий князь не должен отвергать, когда они предоставляются так, как предоставляются в данном случае ему.

Ss. [scilicet, «а именно»], первая — великая служба Богу, ибо, коли он подобный случай отвергнет, то другой подобный представится ему либо нескоро, либо же вследствие великой удачи.

— И коли вы, сеньор, — сказали они, — все это время трудились ради мира с целью сослужить службу Богу, гораздо более есть основания послужить вам теперь Ему в сем случае, чрез каковой вы последуете доброму намерению блаженных королей Испании, от чьей линии вы происходите чрез [ваш] королевский род.

— Вторая же вещь — почесть, что воспоследует для вас из сего. Ибо хоть и дал вам Бог многие и великие победы над врагами вашими, но было то в защиту вашего королевства, каковая вещь, во многих местах, представляла для вас необходимость, ибо постыдно было бы то для всякого великого князя, имеющего королевское звание, предоставить своим королевствам вести войну (leixar guerrear seus reinos) вместо того, чтобы самому предложить себя и тело свое для их защиты (defensao). Здесь же обстоит напротив (pelo contrairo), поскольку вы по собственному вашему выбору (inleicao), без принуждения какого-либо лица, — вы предложите себя для сей опасности и труда не в силу какой-либо иной необходимости, кроме как службы Богу и приумножения вашей чести. И сие будет нечто вроде печати, что наложит великую прочность на ваши победы.

— И третья вещь — это великое и доброе желание, у вас имеющееся, сделать нас почетным образом рыцарями, чего иным образом вы содеять не сможете [так], чтобы и для вас и для нас воспоследовала бы почесть большая, ибо никакого иного завоевания, в коем вы могли бы то содеять, у вас не