– Понимаешь, я как тебя коснулся… Осознал, что напугал не на шутку. Хотел успокоить. В своё время изучал психологию, знаю на какие точки давить, чтобы человек расслабился. Но ты не просто расслабилась ты… Как будто доверилась, что ли. А я остановиться не смог, запах твой, волосы, кожа – как наваждение.

Я вжала голову в плечи, по лицу снова потекли слёзы от воспоминаний той ночи. И вправду – доверилась. Поверила, знала, что не причинит вреда, не сделает больно.

Ошиблась. Жестоко ошиблась.

– А потом… Потом уже не мог оторваться от тебя. Снова припёрся возвращать ключи – ты домой вернулась. Думал уйду, пока чайник и микроволновка шумят на кухне, но ноги сами понесли к тебе. А ты, словно ждала.

Ждала. Но, хрен я теперь тебе в этом признаюсь.

– Стал приходить по ночам, ты так сладко спишь. Обвивалась вокруг меня, доверчиво, нежно. Мягкая, податливая. Как оторвёшься? Только если с мясом, – он шумно вздохнул, – Понял, что влюбляюсь. Много раз порывался рассказать тебе обо всём, но боялся, что прогонишь. Не хотел, чтобы ты узнала. А потом…

Замолчал. Молчал долго, с минуту точно.

– Что потом? – вкрадчиво спросила я.

– А потом Славка сказал, что скучает по тебе. Что новая жена не устраивает, а ты была лучше. Это сейчас я понимаю, что он поцеловал тебя тогда специально – догадывался, что я вижу, а может и заметил меня в окне. Но тогда… Как представил, что он тебя своими грязными руками касаться будет. Подумал – задушу. Не доставайся же ты никому. Ты оправдаться пыталась, а передо мной только картина стояла, как он тебя лапает. Ты—то не знала… Ты ведь могла к нему вернуться, всё—таки, столько лет вместе. Я видел, что ты скучала по нему, что болело у тебя где—то там, глубоко внутри, – прервался, снова зашуршал по двери и тихо продолжил, – Когда стала имя спрашивать, снова труханул. Осознал – хочешь нормальных отношений, а у нас? Недоотношения какие—то. Полу—псих, полу—маньяк и взрослая женщина. Ты прости меня, ладно? Я не хотел больно сделать, просто… Так получилось. Не хотел. Если когда—нибудь сможешь принять меня, такого. Я буду ждать. Кажется, моя очередь пришла для этого.

Я вытерла щёки и выпрямила спину. Придержалась за дверь и выпрямилась. Повернула ключ, потом открыла нижний замок.

Он сидел на площадке, опустив голову. Раньше мне было бы жалко. Раньше простила бы. Но сейчас – ни за что.

– Ключи, – протянула раскрытую ладонь.

Он посмотрел на меня понимающе, быстро встал на ноги. Вытащил из кармана связку, вложил в мою руку и сжал пальцы.

– Никогда больше не приближайся ни ко мне, ни к дверям этой квартиры. Если увижу – посажу.

Кивнул, сверкнув болью в глазах. Я захлопнула дверь перед его носом. Потом вдохнула и выдохнула. Открыла – по—прежнему стоял там.

– Хочешь трахнуть напоследок? – ядовито проговорили не мои – чужие губы, – Могу отсосать в коридоре. Потом поделишься с другом.

– Ты что такое говоришь, идиотка? – взревел его голос, раскатившись по тёмному подъезду, – Я никогда…

– Да? А откуда ты тогда знаешь, что меня никогда не ласкали языком? – ткнула пальцем ему в грудь, – Откуда ты знаешь, что я никогда минет не делала? Какие ещё подробности нашей интимной жизни тебе Слава поведал?

Он молча раскрывал и закрывал рот. Потом сжал челюсти, прищурился и отвёл в сторону мою руку.

– Дура ты. Я всё понял, как только взглянул на тебя – не искушённая. У тебя же кроме него не было никого, думаешь он не хвастался? Но я никогда бы не рассказал о том, какая ты на самом деле в постели. Просто потому, что он не должен этого знать – сдохнет, сгрызая собственные локти. Поймёт, кого потерял.

– Вставай в очередь. Ты следующий, после него, – процедила сквозь зубы я.

Моя рука громко хлопнула дверью, и я повернула оба ключа в замках.

Теперь мой дом надёжно закрыт, заколочен. Ни один посторонний человек в него не попадёт. Только, если я позову.

Но я не позову.

К чёрту такую любовь. К чёрту такого сталкера.

Я не вернусь.

Так говорил когда—то,

И туман

Глотал мои слова,

И превращал их в воду.

Би—2 «Серебро»

Собралась. Не ожила, нет, но склеилась. Слава приходил с цветами на следующий день. Дверь даже не открыла – вызвала полицию, его увели. С тех пор не появлялся – видимо понял.

Бросила всё и на два месяца сорвалась к маме. Было лето – тёплое в этом году. Ходила босиком по траве на дачном участке, думала. Залечивала, зализывала раны; прятала боль глубоко внутри, скрутив её в тугой комок.

Когда вернулась, лето заканчивалось. Я брала единичные заказы от частных клиентов, днями напролёт мазалась в краске для стен и белилах для потолка. Вечером отскребала пятна с кожи, надевала свои лучшие платья, нижнее бельё и чулки – шла в город.

Сменила с десяток любовников, но запомнились только двое – один любил делать кунилингус до беспамятства. Обрабатывал начисто, я громко кончала, сжимая его голову бёдрами, не позволяя отстраниться слишком рано. Второй грешил позой шестьдесят девять – необычно, мне понравилось. Он трахал меня пальцами, я сосала его член; а потом лежала полупьяная и уставшая, пока он скакал по моей спальне, наспех надевая свою одежду.

За дверь выставляла всех – никто не оставался в моей постели до утра. Если становилось одиноко спать, кутила всю ночь, до самого рассвета. Пила яркие приторные коктейли в ночных клубах, которые облегчали знакомства с противоположным полом; курила тонкие ментоловые сигареты. В сумочке поселилась зубная щётка и запасные трусики – на всякий случай. Превратилась в проблядушку – стыдно признаться, уже тридцать два.

Пару раз видела Руслана в барах. Всегда с друзьями, ни разу с женщиной. Мне плевать, пусть делает что хочет. Он бросал на меня короткие взгляды, если замечал в обществе нового кавалера (что происходило каждый раз), укоризненно качал головой и сжимал губы. Один раз зажал в дамском туалете, но я ударила его по лицу и оттолкнула, послав с душой: «Иди на ***».

Ругалась матом, да. Много и смачно, полюбилось. Вставляла для связки слов, заливисто смеялась пошлым шуткам и щипкам за попу. Сальные прикосновения к груди не вызывали отвращения – привыкла. Хотели, чтобы раскрепостилась? Получите—распишитесь.

Время летело быстро, пришла осень, бархатистая и тёплая – начало сентября. Именно тогда я снова столкнулась с ним.

Я всё отдам

За продолжение пути,

Оставлю позади

Свою беспечную свободу.

Би—2 «Серебро»

В тот вечер, как обычно, сидела в баре. Мужики слетались, как пчёлы на мёд, ну, или мухи на дерьмо. Немудрено – на лице отпечаток бессонных ночей, но глаза блестят похотью. Кто такую упустит – лёгкая добыча.