Хорошо хоть Вовка подстраховался.

— Я после прошлого раза теперь всегда хожу с полностью заряженным, — машет передо мной своим средством связи с включенным фонариком. А на стенах от него только жуткие блики появляются.

Да и вообще удивительно, что после прошлого раза мы с ним исключительно по лестнице ходить не начали.

Ну что делать? Мы бывалые. Володька дозвонился диспетчеру. Потом бросил свой рюкзак на пол, чтобы я сесть могла.

Сам рядом устроился. Сидим ждём помощи. И по старинке я снова причитать при нём начинаю.

— А меня сегодня мужчина в кафе встречать должен был…

Нет мне правда обидно, что впервые за столько времени я собралась куда-то выбраться, а тут такая подстава в лице судьбы.

Вовка хмурится, но выдаёт резонное.

— Так позвони ему. Пусть подождёт. Я бы подождал.

Пропустила мимо ушей последнее замечание и тяжело вздохнула. Часами обычно ждут двадцатилетних. Я уже не в том возрасте. Да и помимо того, что я осталась без телефона, так я ещё и номер Геннадия не запомнила. Что я влюблённая в него юная барышня, чтобы эти циферки бережно в памяти хранить?

— Ещё решит, что специально обманула.

Закусываю уголок нижней губы по привычке, а Володька пожимает плечом.

— Не решит. Ты из тех кому неудобно других подставлять. Сразу на себя перенимаешь, и думаешь, как бы себя на месте другого человека чувствовала.

Приподнимаю бровь. Странно, что он за пару часов нахождения со мной в запертом пространстве мой характер изучил лучше бывшего мужа.

— Не ожидала, что ты так в людях разбираешься.

Я лично в них судя по всему до сих пор разбираться не научилась. Мой сосед в этот момент проводит какие-то манипуляции с телефоном, и чтобы не садить его слишком быстро выключает фонарик. Свет от экрана довольно слабый, и всё равно я вижу его посерьёзневшее лицо.

— В людях нет.

Звучит как-то двусмысленно и не слишком понятно, но я не решаюсь расспрашивать.

Возникает неловкая пауза. Которую он сам же и нарушает, спрашивая про мою дочь. Может из вежливости. Но я человек простой. Тут же начинаю выкладывать все подробности. В надежде, что так время заточения хотя бы пролетит быстрее.

Какое-то словесное недержание, или не знаю, как ещё это назвать. Но с Володькой по-прежнему легко. Он слушает, а я даже дискомфорта никакого не ощущаю.

— Себя вспоминаю в этом возрасте. Так мы лазили по стройкам. Мутили какие-то схемы, как выиграть в коопе. Ставили шалаш с отцом. Когда он меня на рыбалку брал, но детей я тогда точно не планировал, — смеётся Вова, выслушав про все мои треключения. — А муж у тебя. Козёл какой-то попался. Бывает, что люди расходятся. Но дочка-то всё равно дочкой остаётся.

— Так вот я этого тоже не понимаю. Как это у вас мужчин всё легко получается, — вскинулась я. — Как про ребёнка-то можно сразу забыть и вычеркнуть из своей жизни?

— Нин, вот меня к этим не надо приписывать. Я вообще однолюб.

Я с сомнением изогнула бровь. Выглядит скорее, как сказочный… балабол, но Володька лишь усмехается.

— Это у нас семейное. У меня дед всю жизнь с бабкой прожил. Отец также. И я кажется такой же.

Звучит загадочно, так что я ляпаю, чтобы поддержать разговор:

— Нравится кто-то что ли?

Довольно неуклюжая попытка выяснить в кого мой сосед влюблён. Мне эта информация ничего не даёт. Всего лишь банальное женское любопытство.

Опять на его щеках ямочки.

— Да. Понравилась, наверное. Сразу как сюда переехал. Увидел на улице и как… Любовь с первого взгляда что ли. Сложно объяснить.

Я вспомнила ту девочку, с которой он был в прошлый раз, и гаденько подумала, что со второго в такую было бы сложно скорее всего влюбиться мужчине, который хотя бы со школьной программой знаком. Но это его выбор и не мне судить.

Вовка почему-то смотрит на меня сквозь прищур, а я ёжусь. В лифте довольно зябко. Особенно если долго сидеть на одном месте. Скрестила руки на груди. Пальцы уже холодные, как обычно. Я по натуре мерзляк. Витька часто шутил, что для такой нужен горячий мужчина. Но горячего если честно в нём не было.

— Замёрзла? — замечает моё состояние Вова.

Не успеваю ответить, как стаскивает со своих плеч куртку и набрасывает на мои. На меня сразу пахнуло теплом и его запахом.

А я (не знаю с чем это связано), но я немного помешана на запахах. Лично для меня это уже пятьдесят процентов успеха у противоположного пола, если мне нравится, как он пахнет. От Володьки пахло приятно. Чем-то морским.

И тепло сразу стало.

— А у тебя всё серьёзно? — почему-то интересуется парень. Намекая на мою сорвавшуюся встречу. Я пожимаю плечами.

— Гена чудаковатый немного.

И вообще мне пока слабо это представляется. Я с Витькой прожила столько, что с трудом вижу, как могу переключиться с одного мужчины на другого.

Я не могу сказать, что у меня к мужу чувства остались. На самом деле, как оборвало что-то внутри. И это странно, что когда-то этот человек казался самым близким, а сейчас я понимаю, что мы абсолютно чужие друг другу. Словно между нами и не было этих лет.

Не могу ему это объяснить. Поэтому говорю:

— Но знаешь. Я тоже не подарок. Особенно с недавних пор.

Он-то с моими истериками не понаслышке знаком. По крайней мере с одной из них.

В прошлый раз ещё наслушался. Так что даже не жду что будет переубеждать. Да и парень вместо того, чтобы переубеждать меня вдруг заявляет:

— Думаю ты не согрелась ещё.

Не успеваю возразить, как он одной рукой притягивает меня вместе с курткой к себе на грудь.

Немного обалдела от такого. Особенно, когда носом уткнулась в его свитер.

Да уж. Это тебе не Гена, робко выглядывающий из-за ряда тканей. И ведь недавно говорил ещё, что девчонок не меняет в отличие от других.

При этом сжал меня как пичужку своими руками. Крепкий. А я растерялась немного.

То ли давно никого не было. То ли что. Но ненормально я на эту случайную близость отреагировала.

Ему ведь двадцать пять всего. Сама не знаю почему меня, дуру, повело в этот момент.

Подняла голову. И пальцами уперлась в его живот. А под пальцами мышцы. Ещё и Володька. Не маленький. Всё понимает.

Мне так жарко сразу стало. Может от стыда. Но неправильно всё.

В горле пересохло.

В чувство привёл резкий звук и мат за стеной.

— Ну, что вы там, горемыки?

Я резко оттолкнулась от Вовки. Лицо залило краской, а мой сосед кричит мастеру: