Внезапно Абеке помертвела. В центре арены скручивалась спиралью и разворачивала массивные черные кольца Великая Змея Гератон. Гигантская кобра кровожадно уставилась на пленниц. С каждым вздохом между зубами мелькал раздвоенный, невероятной ширины язык. Гератон разинула розовую пасть, обнажив блестящие клыки. Безо всякого яда их укуса достаточно, чтобы убить. Зрелище было устрашающим, и оно возымело эффект.

Абеке запаниковала, напряглась и, сама того не желая, вызвала Уразу. Леопард зарычал и принялся кружить у ног девочки. Полузабытая за несколько дней боль от единения со зверем мигом привела девочку в чувство. Но страх возобладал над прочими инстинктами!

Змея свернулась вокруг великана в алой кольчуге и рогатом шлеме с прорезями для глаз. В доспехах Абеке видела Гара лишь издали: первый раз во время битвы у храма Динеша, второй – на отмели, куда пленниц прибило волной. Один на один генерал смотрелся бы грозным воином, опасным противником… Но при виде нескрываемой злобы во взгляде змеи Абеке четко осознала: они обречены.

– Тихо! – скомандовал Пожиратель.

В наступившей тишине Абеке наконец удалось собраться с мыслями. Даже гигант Гар рядом с коброй выглядел лилипутом. На людях именно он командовал парадом, а там кто знает. Мулоп рассказывал, что прежний Пожиратель, король Фелиандор, был всего лишь пешкой в руках Ково и Гератон. Возможно, история повторялась. Оставалось придумать, как этим воспользоваться.

– Зерифа с Айданой нет, – зашептала Мейлин быстро-быстро, словно боялась не успеть. – Наверняка отправились за талисманом Кабаро. Нужно выяснить, где они сейчас.

Абеке обрадовалась: Мейлин снова стала собой! Пусть насмерть перепуганная, но не сломленная. К счастью, девочка сообразила вызвать Джи. Приземлившись на четыре лапы, панда с ненавистью уставилась на Гератон. Этим двоим было что делить: некогда союзницы – и сестры, – их пути разошлись, когда Гератон науськала предыдущего Пожирателя, а в результате Джи с Уразой погибли.

Гар заговорил. При звуках его голоса – тихого и властного одновременно – Абеке вспомнила их первую встречу, еще до вступления в Орден.

– Юные Мантии, – вещал генерал, – вы поступили верно, позволив Джи и Уразе наблюдать рождение новой эпохи. Некогда вершители истории, отныне они станут ее свидетелями.

Он снял шлем; показались знакомые черты, копна каштановых, с проседью волос, на лбу блестела фигурка змеи, кусающая собственный хвост. Раньше Абеке не подозревала, на какие ужасы способен Гар; теперь один только вид Пожирателя внушал ненависть и страх.

Мейлин застыла как натянутая струна, впервые очутившись лицом к лицу с убийцей отца.

От Пожирателя девочек отделяла всего дюжина футов – с такого расстояния попасть немудрено, а потом будь что будет. Абеке все отдала бы сейчас за лук и стрелы.

– Дядя Гар, – вдруг заговорила Дрина, заставив Шейна побледнеть, – пусть Гератон прикажет им убрать зверей. Я сражалась с Мантиями, от них в любой момент жди подвоха.

Гар недовольно хмыкнул и стукнул кулаком по ладони.

– Тебя они одолеть сумели, не спорю. Весть о твоем позоре уже достигла наших ушей. Однако со мной этот номер не пройдет.

Шейн с тревогой глянул на сестру, мысленно призывая ее замолчать. Абеке внимала как завороженная, не зная, что и думать. По идее, Дрина права – самонадеянно оставлять на воле Уразу и Джи. С другой стороны, перебей нилоанка отца на совете племени – до конца церемонии вряд ли дожила бы.

В суровости Гар не уступал Пожало, а Дрина явно своевольничала.

– Ты прав, генерал, – прошелестела Гератон. – Одно удовольствие смотреть на этих жалких букашек в новом, лилипутском обличье. Жаль, нет Бриггана и Эссикс для полной картины.

– Хочешь, встанем поближе? – воинственно спросила Мейлин, приняв боевую стойку. – Чтобы тебе лучше видеть.

– Почему нет? – оскалилась кобра. – Я не против перекусить.

– Смысл в этом сборище, если вы не собираетесь ни сражаться с нами, ни убивать! – в ярости выпалила Мейлин. – Все равно ничего не скажем!

Оставив Гара, Гератон принялась извиваться множеством маленьких колечек. Немигающие глаза вспыхнули желтым. Мейлин обмякла, зрачки расширились.

– Роллан, – забубнила она. – Позволь тебя защитить.

У Абеке упало сердце. Рука машинально метнулась к горлу.

Оцепенение длилось секунду. Мейлин вяло моргнула, как после долгого сна, в замешательстве огляделась. Внезапно ее черты исказила тревога.

– Что сейчас было? – шепнула она Абеке.

– Ничего, – решительно откликнулась та.

– Еще как скажете! – воскликнула Дрина. – Ваши звери ничто по сравнению с нашими.

– Сестра, замолчи, – взмолился Шейн.

Мейлин повесила голову. Страшная догадка пронзила Абеке: в глубине души подруга жаждет умереть.

– Много месяцев минуло с той поры, как я рассказывал о несчастье, постигшем Стетриол, – заговорил Гар, перекрывая смешки и ропот в амфитеатре. – Тогда Зеленые Мантии бросили наш континент на произвол судьбы, отрезав людей от внешнего мира. Как видите, я не врал. Но с просьбами покончено. Грядет война. Наводящий ужас Цонг не устоял перед нами. Королевский дворец лежит в руинах. Амайя и Нило пали, Эвра вот-вот покорится нам. Исход битвы предрешен, одержав верх, мы вызволим Ково из темницы. С талисманами в Эрдасе воцарится новый порядок.

При упоминании Ково Мейлин встрепенулась.

– В истории не бывает двух победителей, – заключил Гар. – Примкните к нам, или умрете! – Он торжественно вскинул руку, и толпа взревела.

– Ни за что! – воскликнула Мейлин с гневным отчаянием в голосе. – Человек, убивший моего отца, примет от меня лишь одно – смерть.

Абеке молчала, в душе кляня подругу за несдержанность. В ряды захватчиков они, понятное дело, не вступят, но подыграть можно, чтобы отсрочить неизбежное.

Гар мрачно усмехнулся.

– Как предсказуемо. Считаешь себя смелой, но ты просто глупа. Течение повернулось вспять, а ты продолжаешь плыть в прежнем направлении. Знаешь, что бывает с теми, кто долго плывет против течения? Они тонут. – Пожиратель картинно взялся за рукоять исполинского меча. – У вас день, чтобы передумать. А потом…

– Потом настанет мой черед. – Гератон разинула пасть, обнажив полые клыки. Мышцы в зеве напряглись, и на кончиках клыков показалось по капле зеленовато-желтого яда.

Абеке охватил чудовищный, ни с чем не сравнимый страх – беспросветный, где нет надежды на спасение. Повисло гробовое молчание. Цепенея от ужаса, Абеке с удивлением заметила, что захватчики боятся Гератон не меньше.

Наконец кобра медленно втянула клыки, мощные челюсти сомкнулись, только с подбородка свисала смертоносная капля. Раздвоенный язык отбросил ее Дрине на сапог. Девочка затопала ногами, пытаясь стряхнуть яд.

– Ну и дрянь! – выпалила она, скривившись.