Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я ее видела! Видела! Она сделала вот так! «У-у-у!» — Мара подняла руки, изображая серого волка, готового кинуться на зайца. — И мы провалились.
— Ага, — лениво согласился Сумерник и попросил Чернова: — Глянь у себя, где тут деревня.
Двоюродный в ответ еще крепче обнялся с планшетом. Но потом подумал и полез смотреть маршрут. Карта не грузилась. Связь ушла. Зарядка пискнула, что скоро вообще все выключит.
— Нет тут деревни, — заводилась Мара. — Мы все умрем.
— Рано. — Сумерник закрыл машину. — Сначала вылезем отсюда.
Он как-то легко пошагал по дороге, будто ничего необычного не случилось. Словно он каждый день застревал в лужах. Очень хотелось выругаться и кого-нибудь обвинить в случившемся. Я обошел лужу стороной. В кустах никого не было. И выглядели эти кусты так, словно никто никогда там не стоял. Показалось мне.
Показалось…
От этого бесконечного «показалось» заломило в затылке. Стало холодно. А потом сразу жарко. В какую чертовщину мы все-таки попали? Жаль, что кричать было не на кого. Все получилось как получилось.
Мара с сопением обувалась.
— Не выйдем мы отсюда никогда, — причитала она. — Это все ведьма. Это она нас водит.
Чернов смотрел в сторону. Видать, ему к такому было не привыкать. Я тоже стал оглядываться. Лес как лес. В сказке про медиков герои тоже были в лесу. И здесь они встретились…
Скрип. Прямо такой явственный.
— Слышишь? — спросил я Чернова.
Он слышал. Потому что смотрел в ту же сторону, что и я.
— Дерево какое-то, — буркнула Мара и потопала за Сумерником. — Не отставайте. А то потеряетесь.
Я подавил в себе желание полезть в зелень, чтобы выяснить, что скрипит.
— А у тебя что со связью? — тихо спросил Чернов.
Я еще раз проверил сотовый. Батарея садилась. Связи не было. И какое-то чувство у меня рождалось, что теперь ее появление зависело не от станций и вышек. А от кого-то другого.
— А у меня — вот. — Чернов распахнул планшет. В верхнем левом углу было выведено: «Не влезай — убьет». И череп. Если бы не все наши приключения, я бы подумал, что Чернов прикалывается, что шутки у него такие. Дурацкие.
Но это уже давно были не шутки.
Мурашки холодной волной скатились по спине в разом заледеневшие ноги. Значит, выкинутый навигатор не помог. Мы все еще в страшной сказке.
Но пока эта сказка только ломает машину и пугает. Мы живы и вместе. Такие неудачи бывают и без навигатора. А потому будем бодриться.
— Ерунда! — изобразил я бодрость насколько хватило таланта. — Пошли навстречу Железному Дровосеку.
Зашагали мы очень даже бодро, коротконогий Чернов не отставал. Впереди маячила Мара. Сумерника уже было не видно.
Я почувствовал, что натираю ногу. Это было некстати, потому что я рассчитывал на долгий марш-бросок. Часа три-четыре, не меньше. Да и деревню я тоже представлял как вчерашние — пустой и неприветливой.
А пятка горела все сильнее. Может, разуться?
Я наклонился, чтобы поддернуть сползший носок.
«Дима!»
Голос словно впихнули мне в уши. Я покачнулся и сразу выпрямился.
— Чего ты? — безрадостно спросил Чернов.
«Не ходи туда», — прошептали у меня в голове.
Я смотрел на Чернова. Он смотрел на меня. Лицо усталое. Морщится, словно зуб болит.
«Останься. Я тебя выведу».
Ожог на лбу заболел.
— Да что с тобой? — забеспокоился Чернов.
Очень хотелось оглянуться. Но если за спиной у меня кто-то и стоял, то двоюродный должен был его увидеть.
— Пошли! И так отстали, — поторопил он меня.
Я скосил глаза налево.
Стоит.
Юбка, кофта, волосы. Тянет руку.
Прямо Волан-де-Морт какой-то. Но я-то не Гарри Поттер, хоть и с отметиной на лбу!
— Идем за мной.
Показывает на лес.
Тот самый, непроходимый, где все теряются. И даже без навигатора.
— Кто там? — Чернов уставился на ближайшую осину. Он ничего не видел.
Я повернулся.
Лицо у нее было ласковое и даже симпатичное. Прямо как на фотке на надгробном камне.
Тело объял холод. Я рванул вперед, прочесал мимо родственника и старательно заработал локтями дальше.
— Ты чего? — пытался держать темп Чернов. — А?
— Да ничего, — пробормотал я. — Отстали же.
Я оглянулся — не мог удержаться.
Никого.
Сердце колотилось. Дышалось странно — воздух с трудом попадал в легкие. Никогда такого не было. Словно этого воздуха разом стало меньше.
Мару мы догнали быстро. Сумерника все еще не было видно.
— А чего это все время скрипит? — грустно спросила девчонка.
Мы с Черновым остановились.
Скрипит. Опять. Как и недавно.
— Сама говорила — Железный Дровосек, — буркнул я, старательно выгоняя из головы кадры фильма о маленьком очкастом волшебнике. Мрачно там все было. Мрачно и нехорошо. И главное — не сам он все делал. Как только случалась беда, тут же набегали друзья — и давай его спасать.
Мара вдруг сжала кулачки и шагнула ко мне:
— Прекрати! Это хорошая сказка! Добрая! В ней никого не убивают, а только спасают.
— Так и у нас все живы, — попятился я.
— Это пока живы! — наседала Мара. — А я домой хочу! И есть! А оно скрипит!
Скрипело и правда как-то особенно громко. А еще между деревьями появился дом. Деревянный. Так и представлялось, как отставшая железная крыша качается от ветра. И скрипит.
Но ветра тут не было. А сквозь деревья было видно, что крыша у дома не железная. Покрыта чем-то черным.
— Чего стоим? — От вопроса Сумерника все вздрогнули. Он стоял на повороте, как раз чтобы сойти с дороги к дому. — Пошли! Может, нам помогут?
— Дура! — оттолкнул я Мару.
Пятка вдруг перестала болеть. К чему бы это?
Дом был маленький и старый. Я таких старых и не видел никогда. Сложен из некрашеных бревен, уже потемневших и потрескавшихся. Глядя на крышу, я вспомнил слово: «толь». Следом вывалилось уже совершенно невозможное — «рубероид». Это то, чем дом был покрыт. Я не знал, что это, но слово было.
Скрипеть здесь и правда было нечему. Но скрипело.
Чернов толкнул меня в плечо. Я обернулся. Глазами он показывал за угол. Там стояла бочка с водой. К ней с крыши спускалась проволока. Она елозила по ржавому краю. Скрипела.