Язык есть достояние не субъекта, но достояние и орудие общения разных субъектов, и общение это – вполне специфично.

б) Другое, чрезвычайно важное разделение понятий, которое лежит в основе рассуждений Н.С. Трубецкого, сводится к тому, что смысловая сторона звуков речи отнюдь не во всем своем объеме должна явиться предметом фонологии, т.е. определяться просто как область фонемы. Дело в том, что человеческая речь полна всякого рода выразительных отличий, которые отнюдь не все целесообразно относить к фонологии. По человеческой речи можно судить, например, к какому полу принадлежит данный человек, какого он возраста, какого общественного класса, образования и т.д. Чего стоит только одна интонация речи, и не только интонация отдельного звука или слова, но и фразовая интонация. Все такого рода проблемы Н.С. Трубецкой относит к экспрессивной стороне человеческой речи. С другой стороны, в смысле разумно-жизненного общения, важной задачей является изучение того, как слушатель воспринимает говорящего, т.е. как произносимая речь воздействует на того, кто ее воспринимает. Эту сторону речи, апеллятивную, т.е. воздействующую, изучать можно и нужно, но не она является существенной стороной фонологии как таковой.

Для фонологической науки существенной является не экспрессивная и не апеллятивная, но, – говорит Н.С. Трубецкой, – экспликативная сторона человеческой речи. Существо экспликации заключается в том, что она есть «сообщение о предмете речи» и что при ее помощи «опознаются слова с определенным значением и состоящие из этих слов предложения»[65].

Еще точнее формулируется предмет фонологии, а это значит, и фонема, в более подробной характеристике экспликации. В этой экспликации Н.С. Трубецкой находит кульминативную (вершинообразующую) функцию, указывающую на количество «слов, словосочетаний» данного предложения, и далее – делимитативную функцию, «указывающую границу между двумя единицами» речи. То и другое для Н.С. Трубецкого имеет второстепенное значение. Самое главное у него – это дистинктивная, или смыслоразличительная функция, дающая возможность устанавливать «различение значащих единиц»[66].

в) Чтобы отдать себе точный отчет в этих различениях Н.С. Трубецкого, необходимо учесть то, что в них он, собственно говоря, отошел от той своей первоначальной установки, что фонема относится не к речи, а только к языку. Все эти разделения как раз говорят не о языке, но именно о речи. Очевидно, в данном случае под речью Н.С. Трубецкой понимает уже не просто артикуляцию звуков, и не просто их психический коррелят, и не просто отвлеченный смысл, но ту лишь сторону, которая является орудием общения людей, т.е., как мы теперь говорим, он изучает здесь коммуникативную функцию языка. Но это не мешает ясности его анализа, поскольку у него везде совершенно точно воспринимается, где имеется в виду речь как артикуляция звуков и где имеется в виду речь как смыслоразличительная сторона экспликации.

Во всяком случае, основной вывод, который мы сейчас должны делать из рассуждений Н.С. Трубецкого, не подлежит никакому сомнению: фонема есть смыслоразличительная функция коммуникативной сущности языка. В настоящее время спорить здесь не о чем. И если раньше Н.С. Трубецкой связывал фонему не с языком, но с речью, то в конечном счете эту речь он понимает не просто как безразличную текучесть во времени, но как воплощение не чего иного, как именно смыслоразличительной функции в потоке речи. Поток речи в этом отношении является уже функциональным синтезом языка как смыслоразличительной области вообще и речи как воплощения этой смыслоразличительной функции в общеречевом континууме. Зарождающийся здесь у Н.С. Трубецкого функционализм, как мы увидим ниже, сыграет огромную роль и в истории фонемы, и в ее окончательной диалектической дефиниции.

г) Из деталей учения Н.С. Трубецкого – не для их критики, но скорее для их «доуяснения», – мы указали бы на следующие.

Свои рассуждения о смыслоразличительной функции фонемы Н.С. Трубецкой снабжает еще термином оппозиция. Н.С. Трубецкой пишет:

«Итак, под фонологической оппозицией (прямой или косвенной) мы понимаем такое противоположение звуков, которое в данном языке может дифференцировать интеллектуальные значения»[67].

Но смыслоразличительную функцию языка Н.С. Трубецкой везде и понимает не иначе, как наличие в звуке того или иного «интеллектуального», т.е. смыслового, или внезвукового значения. Надо отдавать себе отчет в том, что же тут дает нового термин «оппозиция»? Оппозиция значащих звуков не есть только их различие. По-видимому, сама новизна фонологического предмета настолько ярко переживалась Н.С. Трубецким, что ему казалось недостаточным говорить только о различии звуков. Термин «оппозиция» звучал, конечно, гораздо более ярко и внушительно, чем просто термин «различие».

Кроме всего этого, имеется еще очень важное обстоятельство, которое заставляет этот термин «оппозиция» считать не только допустимым, но и весьма важным, даже необходимым. Дело в том, что противопоставленные звуки часто объединяются в одно неделимое целое. И если это целое считать самостоятельным и положительным целым, т.е. чем-то по самому существу своему неделимым, тогда неизбежно будет признать фонему единством противоположностей. А такое понимание фонемы есть уже понимание диалектическое. В этом смысле составляющие фонему звуки не просто различны, но именно противоположны; и в этом случае, действительно, уже нужно будет говорить не просто о различии звуков, но именно об их противоположности, об их оппозиционном характере. Кое-где Н.С. Трубецкой к этому близок. Но, вообще говоря, он вполне чужд диалектическому методу, и потому в его устах термин «оппозиция» страдает известной недостаточностью, а именно отсутствием точно формулированных категорий как системы. Как мы увидим ниже, гораздо ближе к диалектике фонемы подошел P.O. Якобсон; но как сознательно проводимая система понятий эта диалектика и у P.O. Якобсона тоже отсутствует.

Наконец, если всерьез проводить разницу между оппозицией и просто логическим различием, то у Н.С. Трубецкого имеется еще и тот богатый материал, который заключается в его классификации оппозиций. Здесь не место приводить и обсуждать эту классификацию. Однако классификация эта[68] базируется на животрепещущих явлениях языка и речи; и для этого, конечно, стоило вводить термин «оппозиция» и не довольствоваться просто термином «различие». В этом смысле исследование Н.С. Трубецкого в дальнейшем будет играть большую роль в спорах о противоположности оппозиции и позиции.

д) Далее, несмотря на весьма тонкий анализ фонемы, Н.С. Трубецкой все же недостаточно учитывает ее структурное оформление. Дело в том, что по многократным заявлениям Н.С. Трубецкого фонема представляет собою одновременно и нечто цельное, и нечто различное. Во всяком случае, она всегда есть возможность своих разнообразных речевых вариаций и тем самым, по крайней мере, содержит их в себе хотя бы потенциально. С одной стороны, она есть мельчайшая смысловая единица речи и потому неделима[69]. С другой стороны, однако, всякую фонему необходимо рассматривать в контексте речи, так