и самостоятельную значимость мы должны находить и в фонеме в сравнении с теми дифференциальными звуками, обобщением которых она является[84]. Фонема объединяет несколько звуков. Однако неправильно думать, что два или несколько звуков нельзя произнести сразу и мгновенно, и что их можно произносить только постепенно и разновременно. Фонема как раз и есть такая звуковая сущность, в которой два или несколько звуков имеются в виду сразу и одновременно[85].

Таким образом, фонема, по P.O. Якобсону, есть положительная и самостоятельно значащая интегральная сущность для какого угодно числа дифференциально данных фактических оппозиций, противопоставлений.

В итоге необходимо сказать, что из всех зарубежных авторов P.O. Якобсон ближе всех подошел к диалектике фонемы, поскольку фонема у него прямо объявлена положительным и интегральным единством фактически различных звуковых оппозиций. Но осознать свою диалектическую теорию в терминах именно диалектики P.O. Якобсону все-таки не удалось.

г) В заключение необходимо сказать, что теория фонемы отнюдь не носит у P.O. Якобсона какого-нибудь случайного и беглого теоретизирования. Я. Крамски подробно рассматривает категорию понятия фонемы в научном творчестве P.O. Якобсона[86]. Оказывается, интерес P.O. Якобсона к проблеме фонемы зародился у него еще на студенческой скамье в 1915 г. и впоследствии развивался. Во множестве своих выступлений, и устных, и печатных, P.O. Якобсон неизменно развивал свою любимую идею о фонеме как об интегральной общности и цельности фактических дифференциальных оппозиций в реальном произношении, и в этом его неувядаемая заслуга, заставляющая считать его гениальным языковедом. То, что такое богатое представление о диалектике действительно специфично, а для самого P.O. Якобсона органично в течение всей его научной жизни, – это действительно так и есть. И надо сказать, что эта диалектическая сторона теории фонемы не только у P.O. Якобсона, но до сих пор и ни у какого другого автора еще не нашла для себя достаточного признания и уж тем более не дошла до необходимой здесь терминологии.

Большое значение P.O. Якобсона в нашей науке хорошо освещается в работе М. Халле[87].

Н. Хомский и М. Халле

Теория порождающей фонемной модели возникла в Америке в конце пятидесятых годов как результат краха прежней чисто описательной теории. Именно, в 1957 г. в своей книге «Синтаксические структуры» Н. Хомский впервые отчетливо заговорил о необходимости понимать синтаксические структуры в их творчески порождающем характере в отношении реально произносимых предложений. Эти творческие структуры Н. Хомский понимал как врожденные и именно поэтому и как регулирующие речевую практику человека[88]. С 1957 г. по 1968 г. Н. Хомским и еще М. Халле был создан целый ряд работ с тем же пониманием фонемы, хотя и с разными модификациями[89].

а) Фонема у этих авторов оказалась совокупностью врожденных различительных признаков, и тем самым утверждался ее самостоятельный и положительный характер. Что касается этого положительного и самостоятельного характера, то, как мы видели выше, он был с полной убежденностью высказан еще P.O. Якобсоном. И для нас, собственно говоря, важна не столько врожденность фонемы, сколько именно ее самостоятельный и положительный характер. Однако, новостью явилось понимание фонемы именно как порождающего принципа. Эти авторы отказывались рассматривать аналогичные фразы как только вполне отличные и как только вполне дискретные. Всем таким сходным фразам была свойственна одна единственная структура, которая была не только от них отлична и не только с ними фактически совпадала, но которая именно порождала их, творчески делала их впервые возможными.

б) Весь фонологический уровень, согласно этим авторам, занимал предпоследнее место после всей синтаксической области и перед внешне-звуковым фонетическим уровнем. Таким образом, фонема, с точки зрения Н. Хомского и М. Халле, есть меньше всего звуковое явление, а есть такая языковая конструкция, которая несет на себе всю синтаксическую область, выражением которой она и является. И поэтому если врожденность фонемных признаков производит сначала слишком абстрактное впечатление, то фактически оказывается, что фонема чрезвычайно насыщена в семантическом отношении и даже является носителем тех или иных синтаксических структур, вовсе не являясь просто элементарно звучащим звуком. (Вместо звука здесь могли бы быть, например, цвета или какие-нибудь движения, графика и вообще любые вещественные области). В связи с этим у данных авторов получают большое значение различные суперсегментные явления, поскольку они уже не есть просто качество звучания, но свидетельствуют о той или иной синтаксической значимости. Поэтому Н. Хомский и М. Халле идут не от физического звучания к фонеме, как это обычно делается, и не от фонемы как элемента морфемы к ее реальному звучанию. Фонема в порождающей фонологии более насыщена и более конкретна, чем отдельные изолированные звуки и даже чем их сумма[90]. В связи с этим и Вяч. Вс. Иванов тоже пишет:

«…о фонеме, например, имеет смысл говорить только, если могут быть указаны правила порождения фонем и выделения их в речи»[91].

Московская и Ленинградская школы

а) Из всех концепций фонемы за последние полстолетия особенным значением для нас обладают Московская и Ленинградская лингвистические школы, которые в настоящее время имеют за собой уже длительную историю и которые в нашей литературе уже не раз излагались и подробно анализировались[92]. За полстолетие, в течение которого существовали две эти школы, находилось такое множество разнобойных фактов, что излагать эти две концепции фонемы в настоящее время можно только в порядке специального исторического исследования, которым мы в настоящей нашей работе не занимаемся.

Основное расхождение обеих школ, которое заключается в описательно-типологической и объяснительно-морфологической точках зрения, у конкретных авторов этих школ только в редких случаях выдерживается последовательно, на самом же деле здесь всегда можно находить в той или иной мере смешение обеих позиций. Поэтому для нас важным является в настоящий момент не отдельные авторы и не отдельные исследования, но обзор вообще главнейших методологических тенденций разных фонематических школ, независимо от того фактического их смешения, которое можно наблюдать у отдельных авторов и в отдельных исследованиях из обеих школ, поскольку именно это только и важно для современного построения понятия фонемы. Однако некоторых авторов все-таки придется обязательно коснуться.

б) Необходимо также указать и на то, что мысль о совместимости Московской и Ленинградской школ уже не раз появлялась в науке. А.А. Реформатский[93] прямо пишет о синтетизме обеих школ и представителями такого синтеза считает С.И. Бернштейна, С.К. Шаумяна, Р.И. Аванесова, М.В. Панова.

Что касается С.И. Бернштейна, то он прямо утверждает, что ленинградская фонема есть первый тип фонемы, наиболее близкий к акустике, а что московская фонема, трактуемая более положительно, есть