— Хуже всего заносы, — откликнулся он с запозданием. — Будем надеяться, что потеплеет. Тогда сверху начнет подтаивать и образуется ледяная корка. Единственное наше спасение, — подвел он итог и посмотрел мимо в окно.

Элизабет услышала, как хлопнула входная дверь. Она подняла глаза и увидела Грега. Рукава его темно-синего пальто были по локоть в снегу. Зато лицо сияло довольной улыбкой, а в руках блестела бутылка виски.

— Из беспошлинного магазина, — объявил он весело. — Элизабет, где у нас стаканы?

Втроем они опорожнили полбутылки, причем добрую часть употребил гость-фермер. Выпив, он заметно оттаял и повеселел. И, развалясь на диване, принялся потчевать их историями из местной жизни, подробно рассказывая о том, кто и когда здесь жил, кто с кем не ладил, какие приключения с кем случались… Упомянул он и ряд местных названий, попутно объясняя их происхождение.

— А что означает «Слезная топь»? — поинтересовалась Элизабет. Название дома казалось ей забавным.

Фермер усмехнулся.

— А-а, — протянул он многозначительно. — Это либо потому что, когда снег тает, тут действительно образуется болото, по которому ни пройти, ни проехать, — хоть плачь! Либо по другой причине. Когда-то тут на местных фермеров напали индейцы, все разорили, дома пожгли, женщин изнасиловали. Те ревели горькими слезами и пытались спрятаться на болоте. Только где там от индейцев спрятаться! Отсюда и пошло — Слезная топь. По крайней мере, так утверждает моя хозяйка. А по мне, пусть уж лучше дело будет в непролазном болоте. У меня у самого там пару раз застревал трактор.

Элизабет вздохнула.

— Может быть, оба объяснения правдивы, они же не противоречат друг другу.

Фермер кивнул и с сожалением посмотрел на пустой стакан.

— Еще глоток? — предложил Грег, но гость отрицательно покачал головой.

— Пора домой. Иначе хозяйка пилить начнет. Мол, обед давно готов, а тебя где-то черти носят. Кстати, а как у вас с топливом?

— Не густо, — призналась Элизабет. — Если свет не дадут, то мы останемся без отопления. А пока у нас лишь немного угля в мешке.

— А дрова?

— Дрова? — удивилась Элизабет.

— Ну да. Где-нибудь за домом должна быть поленница. Обойдите и найдете.

Он указал пальцем на заднюю стену комнаты. Но Элизабет грустно покачала головой.

— Нет там никакой поленницы. По крайней мере, я ее не видела. Нашла только мешок угля.

— Значит, дрова у них кончились еще до отьезда. Ладно, я привезу поленьев. А свет могут дать не скоро.

Этого только не хватало! — ужаснулась про себя Элизабет. Она представила, как ей придется вновь, скрючившись, сидеть в кресле, в то время как Грег будет мирно посапывать на диване.

Гость вышел за порог и направился, заметно покачиваясь после нескольких «маленьких», к трактору. К счастью, дорогу прокладывать ему себе не пришлось, потому что сохранилась старая тропинка, проложенная им до этого.

— Давай вернемся к камину, — предложила Бетти и захватила с собой кастрюлю, чтобы снова вскипятить чай. — Не знаю, как тебе, но мне не помешает немного протрезветь. Это твое зелье обладает убойной силой.

Грег усмехнулся.

— Видела бы ты свое лицо, когда он предложил пропустить по рюмочке.

Женщина кисло улыбнулась и рассказала ему про владелицу местной лавчонки.

— Мне надо было ее послушаться. Тебе бы не пришлось тогда открывать свою дорогущую бутыль.

— Но она действительно из беспошлинного магазина. Да и вообще, какая разница. Тем более что сосед пообещал привезти нам дрова. Можно сказать, мы авансом оплатили ему услугу.

— Он мог бы выставить мне счет.

Грег рассмеялся.

— В принципе, имеет полное право. Но это лучше, чем окоченеть в этом холодильнике. Или ради выживания начать жечь хозяйскую мебель.

И они рассмеялись. Однако в считанные мгновения атмосфера в комнате стала иной, между ними снова возникло напряжение. Элизабет почувствовала, как у нее пересохло в горле, и отвернулась. На ее счастье, в кастрюле закипала вода, и она дрожащими пальцами заварила чай, мысленно приказав себе не думать о пронзительных синих глазах мужа, о том, что с каждой минутой в ней все больше просыпается тяга к нему, потребность в любви и ласке.

Нет, только не это! Ведь недаром она женщина независимая. Назад дороги нет. По крайней мере, не сейчас. Ей надо все как следует взвесить, все спокойно обдумать. А если она растает, поддавшись его обаянию, вряд ли ей от этого станет лучше. Нет, она таким образом ничего не добьется, а лишь проиграет.

Черт, он опять подошел к ней слишком близко. И, похоже, вполне осознанно. Но не успел Грег предположить, что все барьеры между ними сметены, как Элизабет позаботилась, чтобы те были возведены снова. И бедняге ничего не оставалось, как вернуться на исходные позиции.

Он покорно занял свое место на краю дивана, пригубил предложенный ею чай, но ничего не сказал. Да, вряд ли дальше их отношения покатятся как по наезженной колее, нечего даже на это рассчитывать.

Грег, не зная толком, как вести себя дальше, предоставил жене сомнительную привилегию заполнять неловкие паузы в их разговоре, как, впрочем, и решать, что делать с той взаимной тягой, которая с каждым мгновением ощущалась ими все сильнее.

Элизабет свернулась клубочком на противоположном конце дивана и уткнулась носом в кружку с чаем. Грег наблюдал за ней краем глаза, ощущая, как на него накатывается волна желания. Какая она хорошенькая! Точеная фигурка, причем без излишней худобы, — и зачем только женщины пытаются всеми правдами и неправдами избавиться от своих округлостей? Было что-то аристократическое в четко очерченной линии подбородка. А ее губы — хотя последнее время он чаще их видел или надутыми или недовольно поджатыми, — казалось, были предназначены для поцелуя. От таких мыслей Грегу сделалось совсем невмоготу.

А ведь им с Элизабет есть что вспомнить, подумал он, и ему стало грустно. Разве такое можно забыть в одночасье, перечеркнуть, предать забвению, чтобы затем начать жизнь с чистого листа? Нет, он никому и ни за что ее не отдаст. И заберет домой, чего бы это ему ни стоило, — если, конечно, пошутил про себя Грег, он еще раньше не протянет ноги в вермонтской глуши от холода, голода или от неутоленного желания.

Элизабет пошевелилась, и ее тонкий шерстяной свитер немного перекрутился на ней, четко обозначив очертания груди. Грег с трудом сдержал стон.

— Пойду еще разок взгляну, вдруг обнаружу припрятанные дровишки. — Он поставил кружку на каминную полку. — Я тут захватил ботинки, так что, если хочешь, сейчас же переоденусь и попытаюсь откопать вход в гараж. Когда дадут свет, ты сможешь пойти поработать.

— Отличная мысль, — согласилась Элизабет с поспешностью, о которой тотчас пожалела. Грегу наверняка могло показаться, что она выставляет его за дверь. Но постоянно находиться с ним в одной комнате — испытание не из легких. Ощущение его близости вселяло в душу тревогу, и она не могла понять, хорошо это или плохо. Элизабет подозревала, что с ее мужем творится то же самое. Так что пусть уж лучше прогуляется по морозу и немного поостынет, если он действительно надеется удостоиться ее благосклонности.