Казалось, ее невинный вопрос поверг Ханса в мгновенное замешательство.

— Да нет, они просто заинтересовались олимпийской символикой на машине.

— Но они явно узнали тебя! Слушай, как это я сразу не догадалась? Ты же знаменитость, верно?

— Нет-нет, какая там знаменитость! — смутился Ханс. — Вовсе нет, во всяком случае — не в американском смысле этого слова. У меня совсем немного поклонников — в основном среди местной молодежи, которая восхищается спортсменами-олимпийцами. А вообще слава спортсменов недолговечна — не дольше их появления на экранах телевизоров во время репортажей. Так что теперь я скромный тренер на горнолыжном курорте.

— По-моему, это совсем неплохо.

— Конечно! Однако с точки зрения славы — совсем не то…

— Может быть. И все же раньше я никогда не встречала такого обаятельного инструктора по горным лыжам, — сказала Мелоди и лучезарно улыбнулась немцу.

В ответ Ханс сжал ее руку чересчур пылко для чисто дружеского пожатия. Нежность, сквозившая в его поведении, вызывала у Мелоди чувство неловкости. Прежде всего, она боялась, что ухаживание Ханса может быстро перерасти в нечто более серьезное. Словно ощутив ее беспокойство, Ханс отпустил руку девушки и стал рассказывать о живописной деревне, мимо которой они в этот момент проезжали.

Узкая петляющая дорога поднималась в гору. Солнце сияло вовсю, только редкие просветы голубого неба мелькали сквозь густые кроны гигантских сосен, обступивших дорогу и бросающих на нее черную, непроницаемую тень.

Ханс оказался потрясающим гидом и развлекал девушку отрывками из местного фольклора. После очередной легенды Мелоди смерила своего спутника скептическим взглядом.

Поймав ее взгляд, он неуверенно переспросил:

— Ты что, мне не веришь?

— Знаешь, все твои рассказы очень напоминают сказки Ханса Кристиана Андерсена или братьев Гримм! — с упреком произнесла девушка.

— Нет, Мелоди, клянусь тебе! Говорят, что так было на самом деле!

— Кто говорит?

— Люди. Местные жители. Спроси любого — и тебе ответят, что кто-нибудь из их знакомых видел гномов в лесу.

— Ха-ха! — торжествующе рассмеялась Мелоди, словно вынудила у него признание. — Стало быть, их знакомые обязательно видели в лесу гномов, но сами они никогда не видели их собственными глазами! Так, Ханс?

Ханс беспомощно улыбнулся.

— Так, — подтвердил он. — Но легенда-то замечательная, правда?

— Замечательная, — согласилась она.

Через минуту Ханс уже свернул на ухабистую проселочную дорогу, едва заметную среди деревьев.

— Если это и есть главный въезд на твой курорт, — заметила Мелоди, отчаянно подскакивая на сиденье, — то похоже, администрация не очень-то заботится о сохранности автомобилей своих постояльцев. Или у них тут свой транспорт?

— Это боковой въезд, — пояснил Ханс. — Он короче и совсем не плох, если едешь медленно.

Когда они наконец, выбрались на открытое место, Мелоди невольно прикрыла рот ладошкой, не в силах сдержать по-детски изумленный возглас. Закашлявшись, она принялась рыться в своей сумочке, стараясь избежать торжествующего взгляда Ханса. А он пытался заглянуть ей прямо в глаза.

— Ну, как, малышка, впечатляет? — осведомился он, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

— О, Ханс! — только и могла выдохнуть Мелоди. — Это чисто… чисто…

— Чисто немецкий стиль? — гордо предположил Ханс.

— Не совсем. Скорее, живая иллюстрация к тем сказочным легендам, о которых мы только что говорили, — сказала Мелоди, так и впиваясь глазами в волшебный расписной домик, яркий, богато украшенный деревянной резьбой.

— Верно. Мне этот дом всегда напоминал пряничный рождественский домик. Когда я впервые увидел его, мне показалось, что сейчас из дверей выскочат настоящие Хансель и Гретель. Пойдем, я все тебе покажу.

Внутри дом был отделан на тот же сказочный лад. Изразцовый камин, в котором потрескивали поленья, дубовые резные балки подпирали стены и потолок. Две парочки расположились в глубоких, уютных креслах, тихо переговариваясь и потягивая чай или кофе из дымящихся чашек. За конторкой молодой человек в зеленых панталонах, кружевной рубашке и богато расшитой жилетке отчаянно пытался умиротворить чем-то раздраженного постояльца и одновременно ответить по телефону. Несмотря на крайнюю загруженность, юноша каким-то непостижимым образом умудрился еще и поприветствовать вновь прибывших веселой улыбкой.

— Это Эрик. К концу следующей зимы из него получится великолепный лыжник. Он уже сейчас лучший среди спортсменов своего возраста. Ему повезло — и работает здесь, и тут же тренируется до изнеможения.

— На вид он совсем еще мальчик. А где живут его родители?

— Они живут здесь же, присматривают за гостиницей. Ты права — он еще очень юн, только пятнадцать лет.

— Но ведь он должен где-то учиться!

— Слушай, Мелоди, да за кого ты нас тут всех принимаешь? Разумеется, мы не такие невежды, чтобы лишать ребенка нормального образования! — фыркнул Ханс. — И в школу он ходит регулярно, не беспокойся. Каждый день пробегает на лыжах пять миль туда и пять — обратно.

— Ты шутишь?!

— Нисколько. Да это не так уж и далеко, в общем-то.

— А, по-моему, даль несусветная!

— Ты просто не привыкла к таким расстояниям. Кроме того, — добавил Ханс с легкой улыбкой, — когда летишь на лыжах с горы, оглянуться не успеешь — и ты уже на месте.

— Летишь с горы? — все еще с недоверием в голосе переспросила Мелоди. — А как насчет обратного пути — в гору?

— Ну, это, конечно, посложнее, — согласился Ханс. — Но зато ноги можно накачать — будь здоров! Лучшей тренировки для горнолыжника и не придумаешь.

Разговор сам собой резко оборвался, когда они вошли в просторную, наполненную паром кухню, где витали густые ароматы пекущихся пирогов и кипящих бульонов. Мелоди не смогла побороть искушения и приподняла крышку одной из кастрюль.

— Пахнет страшно аппетитно, — с восхищением заметила она.

— Вам нравится? — раздался позади нее дружелюбный голос с сильным немецким акцентом.

Мелоди обернулась и увидела полную, широко улыбающуюся женщину.

— О да! Что это такое?

— Гуляш. Из мяса, овощей и целой кучи разных специй. Присаживайтесь — я угощу вас.

Мелоди вопросительно посмотрела на Ханса — тот одобрительно кивнул.

— Тебе в любом случае придется присесть и отведать стряпни нашей Марты — от нее еще никому не удавалось так легко отделаться. При виде твоей стройной фигурки она, видно, решила поправить дело, так что не отпустит нас, пока не убедится, что тебе уже больше не грозит голодная смерть.