за дочь. Зная ее строптивый и решительный характер, от Ольги можно было ожидать самые радикальные действия даже при малейшей попытке покушения на ее честь и свободу. В таких случаях она не признавала никаких компромиссов. Владислав Григорьевич гордился своей дочерью, но сожалел, что она переняла от него некоторые мужские черты, которые ей только вредили, особенно в общении с мужчинами, среди которых порой встречались не достойные общения с ней. Отец со слов матери был в курсе проявления чеченцем особых знаков внимания в отношении Ольги. Он не исключал, что именно этот, на первый взгляд, скромный и наивный парень мог совершить похищение.

Прошло несколько дней в напряженном ожидании. Со стороны силовых структур никаких новостей не поступало. Среди несчастных случаев Ольгу тоже не обнаруживали. Наконец в почтовом ящике Мария Ивановна нашла записку от дочери, которая несколько успокоила родителей и вселила надежду на ее скорейшее возвращение.

Ибрагим вместе с дядей отправился на базу за новым товаром. Перед отъездом Ольга наедине провела «инструктаж» с Ибрагимом: как ему вести себя в той или иной ситуации, которая могла возникнуть на базе. Главное – не выдать случившееся, иначе конфликт может перерасти в настоящую войну с очень серьезными последствиями, особенно при сложившейся обстановке в регионе. Ибрагим, как всегда, молча слушал, и Ольга очень надеялась, что он осознает ситуацию и постарается адекватно реагировать на нее.

Они благополучно доехали до границы с краем, и только когда они въехали на территорию традиционного досмотра, который раньше проходил чисто формально, они поняли, что со времени их последнего приезда за товаром в крае что-то произошло, что-то очень серьезное, в связи с чем досмотр проводился чрезвычайно тщательно, особенно по отношению к чеченскому транспорту и пассажирам. Такого никогда еще не было. Весь груз заставляли выгрузить на землю. Закрытые сумки с продуктами, одеждой, личными вещами следовало открыть и разложить на земле, в противном случае все содержимое вытряхивалось на грязный асфальт. Тщательно обыскивался салон автомобиля: будь это легковой транспорт или огромный автобус. Вскрывалась обшивка дверей, разрывался утеплитель и шумоизоляция. Владельца заставляли демонтировать приборную панель. У выказывающего недовольство водителя изымалось запасное колесо, и боец-громила из Рязанского ВДВ одним взмахом пристегнутого к Калашникову штыка распарывал шину, просовывал в образовавшуюся прорезь свою клешню и вытаскивал оттуда увесистую упаковку наркотиков. Несчастному водителю заламывали назад руки с такой силой, что тот вскрикивал, и, объясняя нехватку наручников возросшей потребностью в них в последние дни, связывали руки толстой, жесткой проволокой и уводили в расположенный рядом контейнер. При малейшем нарушении паспортного режима, подозрении на схожесть с разыскиваемыми преступниками беднягу также отправляли во временный обезьянник. Отсутствие техосмотра автомобиля, доверенности, а также аптечки и огнетушителя вело к запрету въезда на территорию края. Скопилось огромное количество автомобилей. Ругань водителей, крики женщин, плач детей напоминал некоторые известные события из истории этого региона.

Лишь на следующее утро они смогли пересечь границу края и продолжить движение в краевой центр. Въехав во двор базы, они увидели обычную для рабочего дня обстановку: одни машины выгружались, другие – нагружались. Ничего нового и подозрительного, на что просила сразу обратить внимание Ольга, Ибрагим не обнаружил.

Как было договорено, он должен был вначале пойти на склад, посмотреть на обстановку, прислушаться к разговорам и только затем отправиться в офис и оформить заказ на товар. Ибрагим поднялся наверх, вошел в помещение, увидел сидящую за тем же столом Марию Ивановну, уткнувшуюся в бумаги. Как обычно, почти не слышно, буркнул приветствие, на которое Мария Ивановна даже не обратила внимания, Ибрагим положил на ее стол список товаров. Однако Мария Ивановна не спешила обратить свое внимание и на появившийся перед ней новый документ, продолжая работу над своим. Ибрагим продолжал стоять, Мария Ивановна – писать. Наконец любопытная секретарша спросила Ибрагима, почему бы ему не сесть – рядом стоял свободный стул. Как только под Ибрагимом заскрипел стул, Мария Ивановна оторвалась от документа и внимательно посмотрела на Ибрагима. Она так на него никогда не смотрела. Ибрагим почувствовал, что его лицо, наверное, скоро загорится. Мария Ивановна перевела взгляд на его заказ, взяла калькулятор и быстро подсчитала сумму заказа. Привыкшая к немому общению с ним, она показала сумму – Ибрагим кивнул головой. Мария Ивановна заполнила формуляр, встала и пошла в кабинет директора. Это тоже было новым в оформлении заказа для него: обычно Мария Ивановна сама подписывала документ. Вскоре она вернулась, но для Ибрагима ее отсутствие показалось вечностью. Взяв документ, Ибрагим отправился в кассу оплачивать товар. Он вернулся и положил документ вместе с чеком перед Марией Ивановной. Она взяла документ, проверила его и подняла взгляд на Ибрагима. Неожиданно она лукаво улыбнулась, скосилась на занятую печатанием секретаршу и вопросительным взглядом посмотрела ему в глаза, ожидая ответа. Как его ни наставляла Ольга, Ибрагим не смог солгать и ответил правдой, улыбнувшись в ответ. Мария Ивановна расцвела, даже слеза появилась в ее глазах. Она покачала головой в знак понимания и таким же молчаливым способом попрощалась с ним. «Господи, я благодарю тебя за то, что ты сохранил мою дочь!» – произнесла она про себя и вернулась к своим бумагам.

Они вновь провели целую ночь на выезде из края в ожидании досмотра. Весь товар был выложен рядом с автомобилем: каждая картонная упаковка была распечатана, и новые, еще в защитном масляном покрытии автомобильные запчасти к концу досмотра покрылись толстым слоем грязной пыли. Некоторые банки с моторным маслом были опустошены для проверки на наличие спрятанных в жидкости запрещенных предметов. Люди были напряжены и даже озлоблены. Многие срывались и матом ругали военных, которые безобразным образом проводили досмотр. В разговорах обиженных людей прорывались слухи, что это – месть за какое-то похищение. И это – только начало конфликта, худшее – впереди! Ибрагим вспомнил угрозы Ольги, которая пророчила очень серьезные последствия совершенного им преступления. Она вновь подтвердила свою правоту, свою исключительность и свои возможности.

Вернувшись домой, Ибрагим в тот же вечер поехал к матери. Обе женщины с нетерпением ожидали рассказа о его поездке. Но несловоохотливый Ибрагим сказал, что все нормально и беспокоиться не о чем.

Ибрагим уехал, и Ольга вновь погрузилась в размышления. Она чувствовала, что Ибрагим что-то не договаривает, и не из-за привычной для него лени говорить, а из-за боязни обеспокоить ее и мать. Ибрагима тоже переполняли тревожные мысли: он понимал, что последние события на границе края были инициированы отцом Ольги, и они будут продолжаться до тех пор, пока она не вернется домой или